Я чувствовал, что появляется все больше тем для предстоящей беседы с графом Джоном Джорджем Лэмбтоном. И как же медленно тянулось время!

Я попытался отвлечься, взяв книгу, но поймал себя на том, что читаю одну и ту же строчку уже пятый раз, так и не вникнув в её смысл. Раздраженно захлопнув массивный том, я кинул его на прикроватный столик, и вновь начал вышагивать по комнате. Спокойствие и решимость, которые охватили меня после разговора с императором, стали уступать место нервному метанию. Наверное, окажись сейчас рядом со мной друг, который поддержал бы добрым словом, одобрил мои планы, разделил бы со мной мои опасения — мне было бы легче.

И тут, словно услышав меня, в дверь тихонько царапнулись. В комнату проскользнула Светлана, огляделась и нерешительно замерла у входа.

Я кинулся к девушке, схватил её за руку и потащил к креслу.

— Ну что? Ты что-то сумела разузнать? — усадив её и устроившись напротив, взволнованно спросил я. Девушка поерзала, вздохнула и виновато посмотрела на меня.

— К сожалению, практически ничего. В основном, сейчас при дворе обсуждают ваш с сёстрами сегодняшний выезд. В политическом плане это прибавило тебе столько популярности, что я не удивилась бы, если бы оказалось, что устроили этот взрыв те, кому выгодно посадить тебя на трон!

Увидев мое лицо, наливающееся краской ярости, она поспешно замахала руками:

— Успокойся, это я неудачно пошутила! Да и потом, вряд ли кто-то из твоих сторонников мог бы предположить, что в такой ситуации ты станешь рисковать своей жизнью ради других… Да и вообще, слишком велик был риск, что ты и сам можешь погибнуть.

Что касается виновника — говорят, что видели человека, бросившего тот боевой артефакт в кофейню. Более того, есть свидетели, найденные дознавателями Тайной канцелярии, что утверждают, будто его сразу же скрутили и потащили куда-то в проулок какие-то неприметные господа. Но в той неразберихе никто не сумел запомнить ни самого бомбиста, ни тех, кто его повязал.

Светлана развела руками.

— Предположений высказывают много — и что это происки анархистов, решивших уничтожить представителя правящего рода, и что это месть родственников графа Беркли тебе, и что это дело рук Владимира, решившего убрать соперника в борьбе за трон.

— А что думаешь ты? — резко спросил я. Убедившись, что девушка отличается не только миловидностью, но и острым умом, я хотел узнать, какая из версий ей кажется более вероятной.

Она задумчиво покачала головой.

— Слишком мало нам известно, чтобы делать выводы. То, что взрыв произошел именно в тот день, когда там был ты — не простая случайность, это несомненно. Если бы ты решил посетить эту кофейню инкогнито, отправившись на менее приметном экипаже, не окружённом несколькими десятками гвардейцев — можно было бы вычислить, кто знал об этом, кто мог организовать покушение… А так — пол Петербурга могли видеть, как ты едешь по городу, проследить за вами было несложно. Одно могу сказать определенно — я не думаю, что это был Владимир…

Я изумленно глянул на неё. Сам-то я считал, что это наиболее вероятная версия. Да и допустить саму мысль, что, кроме наследника, я обзавелся ещё одним безжалостным врагом, было страшно.

— Понимаешь, я видела, как ему сообщили о происшедшем.