Снова обхватила руками и ногами, придавила грудью – не вырваться.

– Спать пора. Завтра продолжим. Ежели пожелаешь, конечно. Брать бабу силком никакого тебе удовольствия, слаще – добровольно…Надо итти, не то дружаны бросятся искать.

Завирюха потянулся за одеждой.

Евдокия поняла – парня не удержать, он насытился. Лучше согласиться на завтрашнее продолжение. Авось удатся оставить в своей постели до утра. Соскочила с кровати, обмоталась по самое горло простыней, зажгла свет.

– Погоди… как тебя величать?

– Сергеем, – поспешно «признался» Завирюха. – Зови Сергеем.

За время пребывания в банде он начисто позабыл свое имя, назвался первым пришедшим в голову.

– Сичас я тебе, Сереженька, яблочек соберу. Сам полакомишься, друзей угостишь. Хорошие яблочки, кислосладкие, сочные. Они в погребе лежат – свеженькие, будто вчера с дерева сняты. Я ими в военном санатории торгую – прямо таки хватают, за полчаса – цельный мешок.

Любовник молча принял пакет с яблоками и вышел из особняка…

В арендованном двухэтажном коттедже – восемь комнат. Пять – на втором этаже, три – на первом. Генерал с лысым доходягой и вертлявой мамзелькой заняли верхотуру. Там у них – компьютеры, какие то мигающие приборы, завалы книг и исписанной бумаги.

Одно слово – наука!

Внизу – Завирюха и два боевика. Угрюмые парни, лишнего слова не выдавишь, улыбаются только при виде бутылки или пухлого задка молочницы, продающей владельцам коттеджей свою продукцию. Парни, вроде, надежные, но вот беда – мозги проворачиваются со скрипом, пока дойдет до них сигнал тревоги – можно трижды доехать до Москвы и возвратиться обратно.

Поэтому и тревожится Завирюха, старается пореже покидать особняк.

Официально: крупный бизнесмен проживает с дочкой и её мужем. Побаивается покушения и поэтому содержит телохранителей. На вполне законных основаниях. Не верите? Проверяйте. Все бумаги в полном порядке.

Версия подкреплена солидными удостоверениями и паспортами, на виду лежит арендный договор, справки, выданные разными администрациями и префектурами. Настоящие, не поддельные. Один Бог знает сколько баксов перекочевало из кармана Пуделя в карманы чиновников.

Сунулся было в особняк участковый – познакомиться с новыми владельцами, заодно проверить, что они из себя представляют. Завирюха охотно впустил его в вестибюль, одарил приветливой улыбочкой. Здороваясь за руку, оставил в ладони лейтенанта сто баксов. И – замер, как охотничья собака при виде фазана. Как отреагирует на подобную вольность представитель власти? Возмутится или примет, как должное?

В соседней комнате боевики с автоматами в руках прижались к стене по обе стороны от двери.

Принял. Можно сказать, скушал с удовольствием. Даже многозначительно облизнулся, выпрашивая добавку.

– Где хозяин? – доброжелательно спросил он, пряча купюру в карман. – Дома?

– Занят, – обьяснил Завирюха. – Запретил беспокоить. Выпей, друг, за его здоровье.

Успокоенные боевики спрятали оружие. Один из них, повинуясь зову старшего, внес в вестибюль на разукрашенном подносе бутылку коньяка и две рюмки.

Выпили, зажевали дольками лимона, посыпанными сахарной пудрой.

– Здоров ли хозяин? – заботливо спросил мент. – В таком возрасте частенько сердце беспокоит…

Опытный мужик, изучая паспорт Иванчишина, даже возраст взял на заметку.

Завирюха взбодрил и без того пышную свою прическу. Вежливо склонился к участковому. Будто приготовился поведать ему важную тайну.

– Точно – болен. Сердце – чепуха, у него болячка пострашней.