Подобные короткие стычки происходили почти каждый день. С одинаковым успехом. Федорчук не злился, не шипел рассерженной кошкой – отделывался смешками и обкатанными, как камушки на морском берегу, словечками. Типа знаменитого: не бери в голову.

Причина дурного настроения Федорчука заключалась в том, что он не привык лечиться, посещать поликлинику, ахать и охать, читая в медицинской книжке страшные вычурные диагнозы и рекомендуемые способы борьбю с ними. Все это – безделье, докторские выкрутасы, призванные оправдать получаемые ими ученые звания и зарплаты. Нет у него ни остеохондрозов, ни язв, ни нарушений обмена. А что касается «мотора» – сам справится, без помощи медиков.

Единственная мучающая Федорчука болезнь – вынужденная «безработица». В санатории нет трудноразрешимых проблем, не просматриваются сладостные трудности, отсутствует необходимость за что то бороться, что то доказывать.

Все это осталось в Москве.

Владимир Иванович снова и снова перебирал в памяти события последнего года. Вспоминал застреленного неизвестно кем Стасика Новикова, перепуганного угрозами преступников Оглоблю, сидящего за семью хитроумными замками Федуна. Из головы не выходила последняя встреча с Андреем и сопровождающими его друзьями.

Все– таки зря он послушался Андрея и уехал из Москвы. Похоже, там события приближаются к точке кипения  уже появляются «пузырьки», началось угрожающее «бульканье». И в это время сидеть в санатории, принимать ванны и массажи, подставляться при осмотрах врачам, терять дорогое время на трепотню в столовой?

– Владимир Иванович, почему вы не принимаете физиотерапевтические процедуры… Может быть, забываете делать отметку в санаторной книжке?

Врачиха, как и весь остальной медперсонал санатория, внимательна до тошноты. Наверно, бездетная холостячка, надоедливой заботой компенсирует отсутствие семьи.

– Забываю, – «признался» Федорчук. – Восстановлю… Да и зачем мне разные массажи? Давление – космическое, сердце бьется, как ему положено, желудок работает регулярно… Здоров я, доктор, здоров…

– И все же попрошу вас следовать моим рекомендациям, – построжавшим голосом выговорила докторша. – Я отвечаю за состояние вашего здоровья… Будьте же серьезны, Владимир Иванович, перестаньте резвиться молодым жеребенком…

Слава Богу, что подобные воспитательные беседы происходят редко – через неделю. Федорчук боялся сорваться, проявить взбаламошный свой нрав. Негодуя и поругиваясь, стал посещать физиотерапевтический кабинет. На ванны и прочую дребедень его так и не хватило.

Докрасна натирая бедную свою лысину, полковник пришел к однозначному выводу: без его участия в Москве может произойти непоправимое несчастье. Какое именно несчастье, с кем, когда и по какой причине – все эти вопросы оставались «за кадром», казались несущественными. «Работала» интуиция.

Впрочем, на один «закадровый» вопрос все же ответ нашелся.

В»едливый отставник с»умел все же «расколоть» сына Федуна и выудить из него туманное признание: бывший сыщик ищет некоего Пуделя. Сама по себе кликуха ничего не говорит. Тем более, непрофессионалу. Но в качестве некой отправной точки вполне пригодна к употреблению.

Во время второй встречи Андрей ещё больше «расщедрился» – показал полковнику фоторобот преступника. Небольшой рост, усики, прижатые к голове уши, прищуренные глаза. И – главное – огромный лоб мыслителя.

Итак, речь идет о главаре некой преступной группировки, который похитил старика ученого. Мало того – генерала, возглавлющего некий закрытый научно исследовательский институт. Уж не о приятеле ли погибшего Стаса идет речь? Надо разведать.