Спек поджала губу, и посмотрела на Виатора несколько опустошённым взглядом, полным страха и непонимания. В этот момент он был готов поспорить, что она поняла всё происходящее как нельзя правильнее.

— Возьмите меня с собой, — в отчаянии прошептала она, нахмурив брови и вновь потянувшись к его руке, — я больше не смогу здесь оставаться.

— Это исключено, — сухо ответил Тори.

В этот момент со стороны дома, к которому был пристроен амбар, послышался громкий гулкий стук.

— Стража! Именем короля, открывайте!

Спек побледнела, и её глаза лихорадочно заметались в поисках выхода.

— Давай же, Тори, быстрее, — Аббе вскинул на плечо сумку и поманил своего спутника за собой, — открой им дверь, скажи, что не видела нас после нашей первой встречи, — обратился он к девушке.

— Почему они здесь? Я думал, гвардия предупреждена, — озадаченно обратился к советнику Виатор.

— Трудно сказать, — нахмурился Аббе, — в резервациях свои правила. Мы можем направить тысячу указаний, но мы там, а они здесь. Против народа, живущего в паре метров от них, они не пойдут.

Со стороны дома послышался ещё более настойчивый стук. Спек бросилась внутрь, чтобы открыть дверь.

— Выходим сейчас, — скомандовал Аббе и бросился к невысокому участку изгороди, ловко через него перебравшись. Из дома послышались голоса, по всей видимости принадлежавшие не паре гвардейцев, а целой разъярённой толпе.

— Я ничего не знаю, — донёсся до Тори высокий голос, полный мольбы, — я просто приняла странников как положено! Они сказали, что у них торговая миссия! Я больше не видела их, клянусь!

— Это точно она! — послышался другой женский голос, — я видела, как они спускались с холма к дому тейна Тарина вчера!

Тори последовал за Аббе, перемахнув через изгородь следом. Они осторожно двинулись по обходной дороге к стойлам, где ожидали их лошади. Гул из дома Спек смешался в нечто малоразличимое, видно было лишь, как туда стекаются всё новые и новые люди, с целью то ли поглазеть, то ли поучаствовать… Путники отвязали лошадей и, оседлав их, двинулись к главным воротам.

— Выезд закрыт, — отрапортовал один из двух приставленных к ним гвардейцев. Аббе спешился и протянул одному из них уже привычный взгляду Виатора свиток. Стражник внимательно изучил его, после чего поднял глаза на советника.

— Простите, но мы не можем вас выпустить.

— То есть как это, — вскинул бровь Аббе. Интонация стражника неожиданно переменилась, голос стал тихим и вкрадчивым.

— Вы же видели, что творится в городе. Смерть такого влиятельного лица не может пройти незамеченной. Если мы выпустим кого-нибудь сейчас, сами понимаете, что начнётся… — в этот момент к ним приблизился второй гвардеец, одёрнув жилет и заговорщицки подавшись вперёд:

— Есть один способ, конечно, — начал он, — если проедете насквозь по главной дороге, то недалеко от восточных ворот есть неохраняемый выход. Про него не все знают, но думаю, что я смогу вам объяснить.

Как странно было въезжать в один и тот же город второй раз. Словно входишь в одну и ту же тёмную воду, ощущая, как она окутывает тебя своей ледяной прохладой. Сейчас им предстояло одно — пересечь резервацию и как можно скорее покинуть её, отправившись на долгожданный север. Дорога предстояла долгая и тяжёлая, и, надо сказать, ни Аббе, ни Виатор не были готовы к ней. Но каждого из них вело что-то незримое, но отчётливо ощутимое где-то в глубине грудной клетки.

Аббе ощущал небывалый подъём и способность смести всё на своём пути, лишь бы наконец достигнуть северных колоний и прийти к тому, чего он ждал всю свою жизнь.

Тори же одолевал непередаваемый коктейль из различных чувств, с которыми он отчаянно пытался совладать.