Он перевернулся на другой бок, но ощущение холодной твёрдой земли под ним никуда не делось. Ну что ж, одно в этом всём Виатора несомненно радовало — он живёт жизнью, полной приключений. Об этом ведь мечтает каждый юноша? Сейчас Тори понимал, почему. Он даже пытался найти в глубине себя отголоски подобных мечтаний, но в итоге упирался в настойчивое желание того, чтобы всё поскорее встало на свои места. Он жаждал баланса и гармонии в мире, но не процесса их установления. «Может, так и становятся взрослыми?», — подумал Тори и наконец-то провалился в беспокойный сон.

Ехать становилось всё труднее. Когда же начался снег, то дорога превратилась в настоящий ад. Тяжёлые меховые плащи спасали от холода, но совсем не способствовали лёгкости пути. Спек по-прежнему не поправилась, и её бросало то в жар, то в холод, то и вовсе в полуобморочное состояние, но хотя бы она начала разговаривать и немного есть, что не могло не радовать. Приходя в себя, девушка всё отчётливее осознавала, где находится. Покинуть любимую резервацию, где она так удачно прижилась, было тяжело, и страх перед будущим отныне не покидал её. Но, в отличие от Виатора, Спек была мечтателем. Каждый визит книготорговцев для неё превращался в праздник, потому что это было лишней возможностью погрузиться в далёкие волшебные миры. В резервациях жизнь будто бы застывает, и, если свободные люди зачастую просто не хотят покидать тёплого насиженного местечка, то у сомнамбул просто нет выбора. Они живут в маленьких захолустных пристанищах, давно лишённые надежды на исцеление, заглушая бесконечную боль проклятым зельем Виджи, вызывающим нездоровую зависимость, чтобы однажды просто не проснуться в неприлично молодом возрасте. И никто не может помочь им вырваться из этого порочного круга. Не мог до этого дня. Спек ещё не осознавала, насколько великая миссия у её новых спутников, но она уже была благодарна им за то, что они вызволили её из тюрьмы, в которой она была обречена коротать свою маленькую вечность. Поэтому сейчас в её груди теплился шальной искристый восторг, в который она до сих пор с трудом могла поверить.

При приближении к Монтису измождённых лошадей пришлось оставить в специально выделенных для этого конюшнях на отшибе и дальше двигаться пешком.

— Как же нам добраться до Монтиса? — поинтересовался Аббе у старого конюха.

— Двигайтесь вперёд по дороге, ну а там время от времени кто-то проезжает. Авось подберут.

***

— Авось подберут, — недовольно процедил Виатор, с трудом справляясь со встречным ветром. Им с Аббе по очереди приходилось помогать Спек в передвижении, так как посттравматическая слабость едва ли способствует маленькой девушке в сражении со стихией, — а если не подберут? Что ж нам тут, помирать?!

— Погоди, — Аббе обернулся и прислушался. Сквозь завывания метели вдалеке послышался едва различимый тоненький звон. С каждой секундой он становился чуть громче, что означало приближение повозки.

— Видишь, тейна Тори, похоже, помирание придётся отложить до лучших времён, — слабо ухмыльнулась Спек.

Через пару минут в нескольких метрах уже был различим тёмный силуэт. Вскоре перед путниками под всеобщее напряжённое молчание остановилась повозка гробовщика.

Гробовщик натянуто согласился подвезти путников. Это был ожидаемо мрачный и угрюмый человек, кажется, не слишком склонный к новым знакомствам.