Решив пройтись и развеяться, Тори вышел на улицу и пошёл не привычно по побережью, а в сторону поселения, будто надеясь, что затерявшись среди людей, он почувствует себя лучше. Следуя неширокой улицей, он вдруг почувствовал, будто кто-то смотрит ему в спину.

— Не оборачивайся, — послышался негромкий женский голос совсем близко, — заходи в трактир.

Картина стала ещё более сюрреалистичной, чем прежде: на грани тотального коллапса он сидит в грязном кабаке и делит стол с человеком, более всех желающим его смерти.

— Наконец-то мы можем поговорить, — Ари поправила капюшон и отхлебнула из кружки.

— А то я просто мечтал об этом, — равнодушно протянул Тори.

— Послушай, хаэрэ. Ты ведь понимаешь, что я не стала бы искать тебя просто так. Я говорю с тобой искренне, потому что помочь тебе — это единственное, что я теперь могу сделать.

— Помочь? Это так нынче вершат сладкую месть?

— Потеря тейна Фебуса до сих пор величайшая трагедия для меня. Но теперь я знаю, почему это произошло. И я больше не желаю тебе зла, ты поступил правильно.

— Ну и что же ты тогда от меня хочешь?

— Предупредить. На днях меня застали врасплох два гвардейца с приказом от нового короля.

— И что такого мог приказать тебе король?

Девушка протянула Виатору свиток. Он развернул его, и в горле встал леденящий ком. Желтоватая бумага наказывала убить Виатора Рэсиса в кратчайшие сроки после смерти последней сомнамбулы.

— Но… почему ты? — растерянно спросил Тори.

— Сама не знаю, как до них дошла эта информация. Но теперь ты осведомлён. Думаю, за неподчинение меня сразу же бросят в темницу, но если ты таинственно исчезнешь в течение пары дней, то у меня просто… не будет возможности тебя найти, — заговорщицки подытожила девушка.

— А что, если я не убью последнюю сомнамбулу?

— Как показал последний опыт, нас будут быстро и бесшумно уничтожать, — потупила взгляд Ари, — хаэрэ, нам больше не на кого надеяться.

По пути домой Тори попал под тёплый ночной дождь. Он задумывался, почему он вообще поверил в какое-то пророчество? Неужели столько крови способно смыть страдание с этих земель?

— Какой же я дурак, — выругался Виатор, вытерев капли с лица.

Невдалеке показался дом, в котором он остановился, и в окне до сих пор брезжил свет. Тори знал, что как только он переступит порог, он не сможет сказать и половины из того, что хотел бы сказать. Но обязательно постарается. Завтра всё должно разрешиться раз и навсегда.

***

Солнце медленно клонилось к горизонту, позволяя солёному ветру легко трепать его рыжеватые лучи. Вода казалась невообразимо послушной и сама скользила под веслом. Лодка шла спокойно и медленно врезалась в ласковые волны спокойного океана. Спек на удивление много говорила и смеялась, будто ничего не произошло. От этого внутри Виатора что-то холодело, но в то же время он был бесконечно счастлив видеть её такой. Она сидела прямо на носу лодки, свесив ноги вниз и изредка окуная их в воду, заставляя её расходиться кругами.

— Тейна Тори, ты знаешь песню про сурка?

— Нет, — немного растерянно и нервно улыбнулся Тори.

— Ну как же! — Спек развернулась к нему, сверкнув игривым жёлтым взглядом, — «по ра-а-азным странам я-а-а бродил, и мой суро-о-ок со мно-о-ою…» — её звонкий голос звучал очень мелодично, — я помню её с детства. Наверное, даже от матери. Вот так вот въелась в память, и ничего с этим не поделаешь. А некоторые книги порой по три раза перечитаешь, но они тут же забываются. Зато песенку из головы не выбросишь ни за что! «И сы-ы-ыт всегда везде-е-е я бы-ы-ыл, и мо-о-ой суро-о-ок со мно-о-ою…»

Достигнув наконец достаточного расстояния от берега, Тори сбросил вниз импровизированный якорь, внушавший не слишком много доверия своим внешним видом.