Витимир же, благодаря целительнице Евфемии, обладающей даром провидения, знал, кто такая Бездна и что доверять новым Тёмным нельзя… Вот только его мнения никто не спрашивал.

Последователи Бездны знали о пророчестве, что Хмороку поможет вернуться бросс, предавший свою веру. И что он будет держать путь в горы, прямо к древнему храму бога смерти и мрака.

И по этому же абсурдному пророчеству, этому броссу придётся сражаться с Тёмными, которые поклоняются Хмороку. Потому что для них это шанс стать вместилищем для души древнего бога, а о более высшей награде они и не мечтают.

Витимир тоже когда-то об этом мечтал, и поэтому выбрал Камнелом для своей миссии, чтобы обрести там настоящую силу и тихо-мирно ждать прихода бросса-изменника из пророчества. Кстати, он был довольно мягок душой, что всё же является редкостью для Тёмных, поэтому и питал свои силы из крови магических существ, стараясь не губить людей. Эту особенность печатей в пещерах я правильно подметил.

Кстати, в этих пещерах-то Беспалый и получил своё название, когда пытался самостоятельно решить проблему со своими печатями. Уничтожив одну, он лишился мизинца, и тогда-то и понял, какую ошибку допустил в молодости. Он не мог сам разрушить печати, это сразу же отражалось на его теле.

Волей судьбы в Камнеломе Тёмный встретил Евфемию, и его сердце дрогнуло… Теперь Витимир Беспалый о приходе Хморока уже не мечтал, вдруг поняв, что в жизни могут быть совсем другие желания. Но, как оказалось, он посадил себя на цепь, которую не так легко снять.

Да ещё вдруг выяснилось, что прихода бросса ждёт не только он, но и ещё какие-то Тёмные, о существовании которых он раньше и не знал. К счастью, Евфемия рассказала Витимиру, кому именно служат эти новоявленные Последователи Тьмы. К несчастью, они тоже владели тёмной магией и хитростью укрепили жертвенные печати.

Именно поэтому возле Тёмного всегда находился Храмовник Яриуса, который тоже поджидал бросса из пророчества. О том, что миру угрожает совсем не Хморок, паладины Яриуса так и не знали…

* * *

— Или им не дозволено знать, — добавил я, когда Евфемия закончила рассказ.

Целительница пожала плечами.

— Бывает, мне открывается будущее, но помыслы богов всегда закрыты от меня.

Я лишь отмахнулся. Даже когда Сияна явилась ко мне, призналась, что от Яриуса пахло, как и от меня, Бездной. Светлый бог был в близких отношениях с Повелительницей Тьмы, и, значит, его Храмовники умышленно помогали её последователям и охотились за мной.

— Почему ты не вернула Витимру палец? — вдруг спросил я, — Думаю, целителю такое под силу.

— Он сам захотел оставить это, как напоминание о своей глупости. Что выбрал такой путь, когда был молодым и мало думал о последствиях.

Я кивнул. Такой выбор я уважал.

Пока я обдумывал услышанное, Евфимия разложила на столе высушенную сон-траву, показывая мне, потом сгребла её в мешочек. Так же мне в ладонь лёг маленький невесомый коробок, в котором оказался пучок вороньего пуха. Что в моём мире, что в этом, такой ингредиент был крайней редкостью.

Я пока не спешил, поэтому положил ингредиенты обратно на стол и сказал:

— Твой Витимир — ловушка для меня. И ты предлагаешь мне в неё последовать.

— Ты возмущаешься, Малуш?

— Набиваю цену, потому что сейчас твоя плата кажется мне малой, — буркнул я, — Ведь там может быть не только этот Храмовник, хотя и он добавит проблем. На месте прихвостней Бездны я бы подстраховался.

— В Камнеломе появлялись другие Тёмные, и совсем недавно, — сухо сказала целительница, — Двигались они, кажется, в Калёный Щит.

— А ещё жертвенные печати… Природа этой магии такова, что твоему Витимиру избавиться от этой цепи просто невозможно.