Джозеф и раньше пробовал переносить изречения доктора Уинтера на кухню, и это всякий раз кончалось одним и тем же: Энни неизменно находила их глупыми.

Доктор Уинтер перевел взгляд со своих пальцев на Джозефа и стал смотреть, как тот укрощает стулья.

— А что делает его превосходительство?

— Одеваются к приему полковника, сэр.

— Почему же вы ему не помогаете? Он сам не сумеет одеться.

— Им помогает мадам. Мадам хочет, чтобы они были сегодня в наилучшем виде. Она… — Джозеф чуть заметно покраснел. — Мадам подстригает им волосы в ушах, сэр. Это очень щекотно. Мне они не позволяют.

— Конечно, щекотно, — сказал доктор Уинтер.

— А мадам требует, — сказал Джозеф.

Доктор Уинтер вдруг рассмеялся. Он встал и протянул руки к камину, а Джозеф метнулся вперед и ловко переставил стул на надлежащее ему место.

— Ну, что мы за люди, — просто прелесть! — сказал доктор. — Страна гибнет, город завоеван, мэр готовится принять победителя, а мадам держит отбивающегося мэра за шиворот и подстригает ему волосы в ушах.

— Его превосходительство очень обросли, — сказал Джозеф. — И брови тоже косматые. Из-за бровей они расстроились еще больше, чем из-за ушей. Говорят, что будет больно. Не знаю, справится ли мадам.

— Попробует, уж там что выйдет, — сказал доктор Уинтер.

— Ей хочется, чтобы они были в наилучшем виде, сэр.

В застекленной части входной двери появилась голова в каске, раздался стук. В комнате словно убыло тепла и света, и она посерела.

Доктор Уинтер взглянул на часы и сказал:

— Поторопились. Впустите их, Джозеф.

Джозеф подошел к двери и открыл ее. В комнату вошел солдат в длинной шинели. На нем была каска, автомат он держал на весу на правой руке. Солдат быстро оглядел комнату и шагнул в сторону. Позади него на пороге стоял офицер. Шинель у офицера была обыкновенная, на его чин указывали только погоны.

Офицер шагнул через порог и посмотрел на доктора Уинтера. В нем было что-то сугубо энглизированное, точно он сошел с картинки. Тяжелая поступь, красное лицо, длинный, впрочем, не уродливый, нос; в мундире он чувствовал себя так же неловко, как большинство английских офицеров. Стоя у порога, он в упор посмотрел на доктора Уинтера, потом заговорил:

— Вы мэр Оурден, сэр?

Доктор Уинтер улыбнулся.

— Нет, нет. Вы ошибаетесь.

— Значит, кто-нибудь из должностных лиц?

— Нет, я здешний врач и друг мэра.

Офицер сказал:

— А где мэр Оурден?

— Он одевается. Вы и есть полковник?

— Нет. Я капитан Бентик, — он поклонился, и доктор Уинтер ответил ему легким поклоном. Капитан Бентик продолжал, по-видимому, чувствуя некоторую неловкость. — По существующим у нас правилам, сэр, до прихода командира мы должны изъять из помещения имеющееся в нем оружие. Не сочтите это за оскорбление, сэр. — И он позвал через плечо:

— Сержант!

Тот быстро шагнул к Джозефу, ощупал его карманы и сказал:

— Ничего нет, сэр.

Капитан Бентик обратился к доктору Уинтеру:

— Надеюсь, вы нас извините, сэр, — и сержант подошел к нему и провел руками по его карманам. На внутреннем кармане пиджака ладонь сержанта задержалась. Он быстро запустил туда руку, вытащил маленький плоский футляр из черной кожи и подал его капитану Бентику. Капитан открыл футляр и увидел там несколько несложных хирургических инструментов — два скальпеля, иглы, зажимы и шприц. Он закрыл футляр и вернул его доктору Уинтеру.

Доктор Уинтер сказал:

— Я, видите ли, сельский врач.