Гассан же не удержался и на прощанье показал Бофору огромный черный кулак. Герцог задохнулся от бешенства, а негр, довольно ухмыляясь, последовал за своим господином.

Марсель отвез мать к себе во дворец Роган, предложив ей расположиться так, как будет удобно. Велев Гассану не дремать, охраняя покой госпожи, он тут же уехал в Сорбон, чтобы успокоить старушку Манон и привезти в Париж Адриенну. Он решил поселить ее в своем дворце вместе с матерью.

XXIX. ПРАЗДНИК В ВЕРСАЛЕ

По распоряжению маркизы Помпадур было разослано множество приглашений на предстоящий праздник.

В назначенный день гости нескончаемой вереницей хлынули в залы Версальского дворца. В садах была устроена великолепная иллюминация. Все сверкало и светилось. Под сенью деревьев были расставлены стулья и стульчики, на которых могли отдохнуть все, кому хотелось бы подышать свежим воздухом.

В роскошных залах дворца царила праздничная суета. Шелк шлейфов шелестел по зеркальному паркету, драгоценные камни сверкали в свете бесчисленных свечей.

Придворные кавалеры и дамы, министры и послы, генералы и офицеры – все явились в своих парадных нарядах. В их праздничной толпе только и было разговоров, что о маркизе Спартиненто‚ – многие втихомолку поговаривали, что король нашел в нем своего исчезнувшего сына.

Маркиза Помпадур, любезно отвечая на приветствия и комплименты, с напряженным ожиданием следила за ходом празднества. В этот вечер наконец должен был решиться исход ее долгой борьбы с герцогом Бофором.

Поправляя в тщательно уложенных волосах сверкающую бриллиантовую диадему, она мысленно все время возвращалась к крайне занимавшему ее вопросу – явится ли герцог на праздник? Это было чрезвычайно важно, – если он решит явиться, то судьба его будет решена.

Король по–прежнему не желал выслушивать никаких жалоб на герцога и отказывался даже разговаривать об удалении его от двора. Но маркиза была уверена, что Марсель не замедлит исполнить клятву о мести и низвергнуть своего злейшего врага. Более того, она твердо знала, что если это кому‑то и под силу, так только Марселю. Но сейчас ей оставалось одно – ждать.

Маркиз приехал с небольшим опозданием. Все столпившиеся вокруг него придворные и гости раскланивались с ним с тем сдержанным, почти подчеркнутым почтением, которое оказывается человеку, чье истинное положение известно всем, но пока держится в тайне.

Вскоре явился король. Маркиза Помпадур тотчас присоединилась к его свите. Об их выходе было возвещено звуком фанфар.

Гости образовали широкий полукруг и в глубоком поклоне подобострастно приветствовали короля и его спутницу.

Только один не поклонился при ее появлении, только один сделал вид, будто вовсе не замечает ее. Этот один – был герцог Бофор, тоже вошедший вместе со свитой короля.

Холодная улыбка промелькнула на губах маркизы Помпадур, когда взгляд ее скользнул по надменной фигуре герцога. Он еще не знает, что блеск его вскоре потускнеет и исчезнет, потому что стоит он на самом краешке бездонной пропасти – еще один шаг, и он рухнет в эту пропасть.

Под напряженными взглядами столпившихся полукругом придворных король любезно поднял и обнял маркиза, опустившегося перед ним на колено. И теперь каждому, даже не очень искушенному, придворному стало ясно без слов, что тем самым король открыто признал маркиза своим сыном или своим любимейшим фаворитом.

Маркиза, к которой король подвел своего сына, приветливо протянула ему руку и не позволила преклонить колени, тем самым показав, что приветствует в нем члена королевской фамилии.

Взгляды всех придворных дам жадно устремились к статному, еще очень молодому человеку, так высоко вознесенному королем. И, перешептываясь, они соглашались, что при дворе вряд ли сыщется кавалер красивее и привлекательнее этого молодого и очень богатого маркиза.