Уйти.

Пройти в дверь, держа за руку сестру.

Покинуть Орикан. Народ этого дома. Воспоминания о страхе и радости, боли и наслаждении. О надежде, хоть и робкой, тающей, которая стала расцветать в моем сердце.

Покинуть его.

В его тьме, в его тенях.

Прячущегося в слоях реальности от более глубокой тьмы.

Моего мужа.

Ладонь двигалась сама, уже тянулась к Бриэль, была готова сжать ее пальцы. Я отдернула руку, прижала ладонь к колотящемуся сердцу.

– Н не могу. Тут проклятие.

– Проклятие? – голос Бриэль был резким, глаза сверкали. – На тебе?

– Нет, – я сглотнула и опустила взгляд, а потом подняла голову и заставила себя выдержать взгляд сестры. – Я же говорила, на лорде Димарисе. Хозяине этого дома. Он и его народ страдают от проклятия, и я должна его снять.

– Какое проклятие?

– Я… не знаю.

– И кто его наложил?

– Не знаю.

– И как ты должна его снять?

Я покачала головой.

Бриэль взмахнула руками, закатила глаза к разрисованному потолку.

– Ты себя слышишь, Вали? Да? Этот лорд Димарис манипулировал тобой с самого начала. Он рассказывал тебе истории, чтобы ты была счастливой и покорной. Ты, наверное, зачарована, чтобы верила в это. Но ты должна верить мне!

– Нет, – я скривилась. Я знала, как звучала для нее. Я звучала жалко, слабо – жертва, которую легко подавил мучитель. Но дело было не в этом. Не в этом! Я знала, кем была, какой была. Я знала, что пережила за последние несколько недель. Все это не могло быть ложью. Не могло.

Или могло?

Бриэль шагнула осторожно ко мне, двигаясь тихо, но ее глаза искрились огнем.

– Не переживай, – сказала она. – Я вытащу тебя из этого.

– Что ты сделаешь? – рявкнула я, отошла от двери, чтобы увеличить расстояние между нами. Она попытается схватить меня и вынести за дверь в лес? Ей могло хватить сил на это. Хоть она была на пару дюймов ниже меня, ее поза выражала силу, ловкость.

Бриэль подняла ладонь, успокаивая.

– Все хорошо! Я… знаю, как это работает. Я выучила пару трюков за последние восемь лет. Я не могу вытащить тебя из чар силой. Это только навредит тебе. Я должна снять проклятие, и ты сможешь уйти невредимой. Все хорошо, Вали. Смотри.

Она полезла в сумку на боку и протянула мне… свечу. Красную, из хорошего воска, с длинным белым фитилем.

Хоть я не могла понять, почему, внутри все задрожало.

– Что это? – спросила я, голос был резким.

– Так ты вырвешься, – сказала Бриэль. – Ты… Не знаю, как именно это работает или почему, но мне сказали, что тебе нужно посмотреть на своего лорда фейри в свете этой свечи. Когда ты увидишь его в этом свете, заклинание, которое он наложил на тебя, разрушится, и он потеряет власть над тобой. Ты сможешь тогда вернуться со мной.

Сердце гремело в груди.

– Кто… кто сказал тебе это, Бриэль? Кто дал тебе это?

– Тот, кто знает, – Бриэль прищурилась, хмурясь. – Прошу, Вали. Я не могу больше ничего говорить. Это испортит магию.

Матушка Улла. Точно. К кому еще Бриэль могла обратиться за помощью в этом? И матушка Улла старалась предотвратить брак лунного огня. Но она ясно дала понять, что если я шагну через порог и соглашусь этим на брак, она не будет пытаться помочь мне. Может, восемь лет смягчили ее.

Я смотрела на свечу, кроваво красную в бледной ладони сестры.

– Он… сказал мне, что мне нельзя его видеть, – слова были тяжелыми, словно камни падали с губ. – Он сказал, что у нашего брака одно правило: не смотреть на его лицо.

– Понимаешь? – голос Бриэль был сдавленным, словно она пыталась совладать со своим пылом.