|
Вам придется быть осторожным, потому что, когда она ставит перед собой цель, то становится очень упорной в ее достижении. Алике снова залилась смехом. Синджен усмехнулась. У Дугласа Шербрука лицо было деревянное, как церковная скамья. Колин чувствовал себя так, будто он и впрямь попал в сумасшедший дом и его обитатели набросились на него все скопом. – Эту историю я расскажу вам позже, – с улыбкой сказала Синджен и легко погладила рукав его светло коричневого сюртука. Потом, не подумав о последствиях, она снова вперила взгляд в его лицо и тут же поплатилась: ее собственное лицо жарко вспыхнуло под воздействием некоторых весьма интригующих мыслей. – Прекратите, Джоан, – прошептал он сквозь зубы. – Вы опасны для самой себя. Да прекратите же! Или вы хотите, чтобы ваш брат опять на меня набросился? – Слушайте, я требую, чтобы вы все замолчали хотя бы на минуту! С этими словами Дуглас встал и принялся мерить шагами гостиную. При этом он продолжал держать чайную чашку, и вскоре горячий чай пролился ему на руку. Он поморщился, поставил чашку на стол и снова пустился ходить взад и вперед. – Синджен, ты впервые увидела его всего лишь пять дней назад. Пять дней! Ты не можешь знать, будешь ли ты с ним счастлива, потому что он тебе совсем чужой. – Он сказал, что не станет меня бить. Он сказал, что у него доброе сердце и он чувствует себя в ответе за тех, кто от него зависит. Когда бывает по настоящему холодно, он позволяет своим кошкам спать в его постели. Что еще мне следует, по твоему, знать, Дуглас? – Тебе не мешало бы узнать, питает ли он хоть какие то нежные чувства к тебе или же только к твоим деньгам. – Если сейчас и не питает, то потом будет питать, ведь человек я неплохой. Например, тебе, Дуглас, я нравлюсь. Колин поднялся со стула и встал в полный рост. – Джоан, перестаньте отвечать вместо меня, как будто я слабоумный или вообще нахожусь в другом месте. – Хорошо, – кротко сказала Синджен и чинно сложила руки на коленях. – Черт меня побери, милорд, мне нечего вам сказать! Это, это… – Дуглас не находил слов. Гневно протопав к двери, он обернулся и объявил через плечо: – Я поговорю с вами, Колин Кинросс, но не сейчас, а ровно через неделю. Через семь дней! И эти семь дней вы будете держаться подальше от моей сестры, ясно? Неделю – и ни днем меньше! А пока вы еще здесь – вы покинете этот дом через десять минут, – не смейте прикасаться к моей сестре. Он с грохотом захлопнул за собой дверь. Алике встала и сказала с усмешкой: – Думаю, придется прибегнуть к розовой воде, дабы омочить его разгоряченное чело. Это его успокоит. Она хихикнула и удалилась вслед за мужем. У двери она, не оборачиваясь, проговорила: – Не вздумай трогать его руками, Синджен, тебе ясно? В любовных делах мужчины теряют всякое самообладание. Не доводи его до этого, потому что за десять минут джентльмен способен напрочь забыть обо всех приличиях. О Господи, неужто все Шербруки, включая и тех, кто не был рожден Шербруком, абсолютно сумасшедшие! – Я рад, что мне удалось так позабавить вашу невестку, – выдавил из себя Колин, причем досады в его голосе было куда больше, нежели чаю в его чашке. – Если вы хотите, чтобы я не трогал вас руками, то перестаньте пялить глаза на мои губы. – Не могу. Ведь вы такой прекрасный. О Боже, ведь у нас с вами есть только десять минут! Колин вскочил на ноги и по примеру Дугласа начал ходить по гостиной. – Что за невероятная ситуация! – воскликнул он, поворачиваясь к облицованному мрамором камину. |
