И редко кто решался покинуть безопасное место.

Надо было лишь выждать, а город… город просто рассматривал тех, кто, силясь сохранить дар свыше — что за глупая идея, будто связан он с невинностью, а потому хранительницам нельзя вступать в связь с мужчинами? — полностью его утратил?

Бестолковые.

Ритуалы, лишенные смысла… наверное, у нас тоже много таких, от которых осталась лишь форма… больно… как будто кожу сдирают…

…мое тело адаптируется под местные условия.

Моя кровь нужна.

Город-храм, город-лаборатория слишком долго ждал хоть кого-то, чтобы теперь отказаться от шанса. Нет, он мыслил иначе, категориями, далекими от человеческих, но разум мой, чтобы не разлететься вдребезги, довольно ловко переводил их в доступные понятия.

Тело менялось.

При желании я могла получить отчет обо всем…

…кожа станет плотнее и темнее, меланиноподобный пигмент защитит ее от излучения местного солнца… а помимо потовых желез появятся другие, производящие особое вещество-аттрактант… нет, пожалуй, далее я знать не хочу.

Да, понимаю… ни одна тварь в этом богами забытом мирке не причинит мне вреда, но…

…я хочу остаться собой.

А кто я есть?

Душа?

Сознание?

Или цепочка ДНК, которую кто-то взялся переписать наскоро. Я не хочу исчезнуть, я не…

…исчезну. Страх иррационален, и его убрали, отсекли и развеяли. Плохо? Хорошо? Я вообще смогу мыслить подобными категориями или превращусь в сверхдревнее и гипермудрое существо?

Если бы умел, город рассмеялся бы.

Ни в кого я не превращусь. У него нет полномочий изменять суть, а форма… мне многое станет удобней.

Спасибо, блин.

И не за что.

Кости вытягивались, с ними и мышцы… органы… пожалуй, лишние знания — лишние печали… главное, что я почти пришла в себя, а эта перестройка надолго не затянется. Мне же, раз уж получилось, как получилось, надо понять, что происходит в городе.

…айварх спускался. Он явно неплохо ориентировался в лабиринтах местных коридоров. И шел быстро, кажется, получая удовольствие от того, что девочка не успевала. Когда она спотыкалась, айварх почти позволял ей упасть, а после перехватывал за шею и рывком поднимал на ноги.

— Не шали, — сказал он, когда девочка попыталась упасть снова. И приложил головой о стену. — Ты же не хочешь, чтобы я убил тебя прямо здесь?

— Отпусти ее.

— Заткнись… самый умный? Знаешь, что будет умно? Вот… — айварх оттолкнул пленницу, одновременно захлестнув ее шею черным гибким шнуром. — И еще вот… подойди, если не боишься…

Шнур натянулся и завибрировал.

Девочка вцепилась в ошейник, и по пальцам потекла кровь.

— Я могу приказать, и она умрет… скажем, голову отрежет… подойди, я сказал.

Нкрума приблизился.

И не удивился, когда черный кончик хлыста коснулся его руки. Ожог. И кожа на месте ожога онемела.

— Яд, — пояснил айварх. — Древний… хороший древний яд… аналогов наши не обнаружили… не буду врать, ученые у нас так себе… не ученые, а недоучки, которым места не нашлось. Был, правда, один, который идейный… умник… на всех смотрел свысока… он гений, а мы так, отрыжка вселенной…

Немота расползалась.

Плохо.

И не в том дело, что противоядия у айварха скорее всего нет. А в том, что Нкрума бросил свою невесту… найдут ли ее? Если найдут, то… мама позаботится.

Глупо все получилось.

Ничего.

Ей помогут устроиться. Найдут подходящий мир… обеспечат… она умная девушка, сумеет выжить…

…только жаль, что Нкума ничего толком не успел.