Щелкали жвалы в жажде поцелуя.

Дрожали веерообразные усы, роняя шелуху отлущенных чешуек… и в фасеточных глазах невеста читался молчаливый укор.

Нкрума вздрогнул.

И покосился на столик. Под ним, конечно, не спрячешься, но если взять катер… и запросить политического убежища…

— Ты вот-вот станешь членом Галактического Совета, что огромная честь и для тебя, и для нашей семьи… — матушкин голос звучал ровно, с верной толикой пафоса.

Муха опустилась ниже.

Коснулась хоботком нектара… и уверившись, что капля безопасна, опустилась на ловчий отросток.

— …хотя, конечно, не понятно их желание видеть в совете самца… войны — это одно, а управление государством — совсем другое…

Ловчий отросток покачнулся.

Свернулся.

И исчез под землей вместе с мухой, ныне облепленною сладким пищеварительным соком сарцеллии.

— …но это не важно, главное, что этим браком мы продемонстрируем уважение к межнациональным ценностям Империи и готовность…

Муху было жаль.

Но себя жальче.

— Мам, а может…

Воображаемый невест выпустил дыхательные отростки, на которые мигом налип песок…

…нет, братец не столь безумен, чтобы пропустить пункт столь важный…

…или…

…никто ведь не рассчитывал, что они и вправду кого-то да найдут…

— Мам, — Нкрума решился прервать речь матери. — А может, просто неустойку выплатим, а? У меня ведь есть деньги…

Невест погрозил клешнями. Он был тверд в своем желании выйти замуж и, подтверждая серьезность намерений, выплеснул маслянистый железистый секрет, который растекся по хитину.

— Нет, дорогой, — матушка хищно улыбнулась. — В роду Тафано никто и никогда не отступал. Поэтому ты встретишь свою невесту… женишься на ней. И будешь счастлив в браке. Ясно?

Над горшочком с сарцеллией поднялось розоватое облачко ароматных семян.

Глава 7

Я закрыла глаза.

И досчитала до десяти. Потом на всякий случай — и до ста. Так оно верней, ибо, если мне примерещилось, то путь отмерещится обратно.

Я домой хочу!

И даже на работу, а это уже, поверьте, показатель.

Главное, подальше отсюда.

Глаза открывала поочередно. Сначала правый, слегка дальнозоркий, потом левый, который, верно, компенсации ради, был несколько близорук. В среднем, если верить статистике, зрением я обладала идеальным или близким к тому.

Статистике я не верила.

И сейчас готова была понадеяться, что оное зрение меня подвело.

Но нет. Никуда не исчезла кают-компания — а разнообразия ради я решила называть это помещение именно так — и компания, в ней собравшаяся.

Серые стены.

Псевдоокно с унылым пейзажем — то ли горы, то ли барханы, но какого-то деприссивно-бурого колера, и болотного оттенка небеса. Низкие диваны, покрывала, не то рваные, не то плетеные с дырками… мягкий розовый пол в дырочку.

Или ямочку.

Он пружинил под ногами и я не могла отделаться от ощущения, что, стоит сделать неверный шаг, и пол разверзнется.

Вся троица собралась здесь же.

Ицхари устроился на полу, хитро изогнув брюшко. И четыре шипастые конечности превратились в своего рода подпорки. Крылья же распахнулись и вновь сменили цвет…

Рептилоид свернулся клубочком на пуфике. Глаза его были прикрыты, а зоб мелко и часто пульсировал.