|
Один из нас должен сохранять и трезвую голову, предостерегла себя Блэйр и отодвинулась от него. Дрейк смотрел на нее так, как будто она была крекером с сыром. И она сейчас чувствовала себя этим лакомством. – Мне надо было что-то сделать, – сказала Блэйр, пытаясь прекратить этот разговор. – Я бы не вынесла, если бы у тебя отняли твою библиотеку до того, как ты закончишь читать Шекспира. Дрейк засмеялся, а Блэйр смотрела на него, прекрасно сознавая, что через несколько кратких минут она уже уплывет с острова. И исчезнет из его жизни. Слова, которым суждено оставаться невысказанными, вертелись у нее на языке. Ласково глядя на Блэйр, Дрейк провел рукой по ее волосам и заправил прядку за ухо. От ощущения его легкого прикосновения к шее мурашки побежали по коже. Блэйр прижалась к его ладони и глубоко вздохнула. – Я хочу домой, – объявила Памела. Не обращая внимания на Дрейка, она грациозно направилась к выходу, доктор Фарнхейм пошел следом. – Марио готов отплыть в любую минуту, – сказал Дрейк. Блэйр сглотнула. Это был намек, если только она только что-то понимала в этой жизни. – Пойду соберу вещи, хотя их и немного. – Она медлила, надеясь, что Дрейк попросит ее остаться, но он смотрел на свою мать, и Блэйр убежала, чтобы не расплакаться у всех на виду. Но все равно слезы струились по ее лицу, когда она завертывала свадебное платье и вуаль в наволочку, чтобы Памела и мать Дрейка их не увидели, когда надевала на плечо спасательный круг и пробиралась на кухню, чтобы собрать немного еды. Разумеется, Дрейк не собирался просить ее остаться. Блэйр хорошо сознавала безысходность своего положения, а то обстоятельство, что она влюбилась в Дрейка, ничего не меняло. Увидев ящики с крекерами, Блэйр разрыдалась еще сильнее. Но не взяла ни банки. Чувствуя отвращение к самой себе, Блэйр умылась над раковиной на кухне. Господи! У нее ведь даже нет темных очков, чтобы скрыть следы слез. Все будут знать, что она плакала, и догадаются почему. Ей лучше успокоиться и подумать о том, как вредно смешивать работу с удовольствием. Из окна кухни Блэйр увидела, как Дрейк быстро обнял свою мать и женщины ступили на борт лодки. На Памелу он даже не взглянул, и Блэйр почувствовала радость. Роджеру Дрейк не подал руки. Они поговорили несколько минут и, судя по выражению лиц, к согласию так и не пришли. Что ж, теперь это ее не касается. Как могла она, контролирующая каждую минуту своей жизни, оказаться в подобной ситуации? Но это послужит ей хорошим уроком. Никогда и никому она больше не доверится – кроме себя. Размышляя, удастся ли ей поговорить с Дрейком наедине, Блэйр потащилась к судну Марио. Если честно, она еще хуже матери Дрейка и Памелы: так же, как и они, желает невозможного… Блэйр остановилась в нескольких шагах от спорящих мужчин и бросила на песок наволочку и спасательный круг. – Тридцать дней, – говорил Дрейк. – Ты не знаешь, о чем просишь, – продолжал настаивать Роджер, мельком взглянув на Блэйр. – Она что, тоже едет с нами? Дрейк повернулся к Блэйр, мышцы на его лице остались неподвижными. – Марио отвезет меня в Сан-Верде, – объяснила она Роджеру. – Но я думал… я полагал, что вы оба… – Нам еще предстоит масса переездов туда-сюда, – сказала она. Дрейк, хоть и запоздало, догадался встать рядом с ней и обнять ее за талию, но Блэйр освободилась. Продолжение игры было для нее невыносимо. Не сводя с нее глаз, Дрейк произнес: – Я свяжусь с тобой, Роджер. А теперь оставь нас вдвоем. Роджер кивнул и направился к судну. – Не волнуйся, – устало сказала Блэйр Дрейку. – Я не выдам тебя. Скажу им, что еду в город за покупками, или встретиться с партнерами, или что-нибудь еще. |
