Сцепившись нижними ветвями, деревья плотно окружили ее, на время забыв о своих лиственно-хвойных различиях. Лилька обвела взглядом темные похожие силуэты и поняла, что так просто они ее не выпустят. Это был совсем не тот лес, который она видела днем, — полный воздуха и солнца. Сейчас промежутки между деревьями плотно забились фиолетовой тьмой, в которую страшно было войти.

— Не здесь же оставаться…

Она прислушалась: не откликнется ли кто на звук ее голоса. Но лес только злорадно поскрипывал и едва различимо ухал, давая понять, что здесь идет совсем другая жизнь, в которую Лильке незачем было вторгаться. У нее в мыслях даже родилось оправдание, которое некому было адресовать. Тогда она сказала сама себе: "Только не паникуй. Ничего еще не случилось. Я не заблудилась. Я…"

Добавить к этому было нечего. Лилька судорожно сглотнула подступивший к горлу страх и повернула назад, ругая себя за то, что поторопилась, и не осталась ночевать в домике Игоря. Куда она так спешила? Никто ведь ее не ждал…

"Хоть бы луна вышла! — взмолилась она, готовая отчаяться. — Ничего не видно… Где же эта тропинка? Я же шла по ней, куда она делась?!"

Сашка говорил ей, что человек, заблудившись, начинает "кружить" по лесу, одной ногой делая шаг больше и постепенно забирая в сторону. Только вот не удавалось вспомнить, о которой ноге там говорилось… Если б это вспомнилось, Лилька стала бы сознательно шагать пошире другой ногой.

"Наверное, там о левой говорилось, она же толчковая, — Лилька засомневалась. — Нет, наверное, ею как раз толкаешься, а шагаешь-то правой…"

Подлесок становился все гуще, и приходилось продираться, как сквозь джунгли. Лилька то подныривала под длинные узкие ветви-сети, то, высоко задирая ноги, перешагивала через поваленные сухие стволы. От каждого ее движения ломались не различимые глазом сучки, и Лилька подумала, что этот хруст слышен на весь лес. Если здесь водятся волки, то они уже бегут сюда… Она остановилась и посмотрела вверх: залезешь на дерево, волк не тронет. Только вряд ли удастся продержаться целую ночь и не уснуть. А уснешь, рухнешь вниз, и сообразить не успеешь, что падаешь.

Ее осенило: "Надо привязаться к стволу! Только чем?" Ремень в шортах был не таким уж длинным. Присев, Лилька быстро расшнуровала кроссовки и скрепила их с ремнем. Так страховка выходила не такой уж прочной, зато длинной. Обвязав ее вокруг пояса, чтобы не потерялась, Лилька выбрала не слишком старую сосну с низкими сучьями, и сняла кроссовки, которые и сами уже норовили свалиться.

Забираться наверх было не трудно, ведь она лазала по деревьям с детства.

В середине ствола, где ветви были еще достаточно прочными, Лилька уселась на одну из них лицом к стволу, расставив колени. Распустив узел, осторожно завела один конец страховки за ствол и, обмотав его, убедилась, что длины хватает на то, чтобы привязаться. Только изо всех сил затянув узел, Лилька позволила себе немного расслабиться, хотя все равно лучше было не засыпать.

Теперь ей стало смешно: "Вот это жизнь у меня теперь!" Смех был недолгим: Лилька опять почувствовала себя выброшенной из круга людей. Не только тех, кого любила, но и вообще всех, раз уж она торчит на этой сосне, как сова какая-нибудь…

"А что ты хотела? — со злостью спросила она себя. — Разрушила целых четыре жизни, и после этого еще надеешься, что кто-нибудь тебя близко подпустит?"

Лилька пыталась внушить себе, что так и придется жить: в полном одиночестве и темноте.