Снизу лес казался особенно солнечным: верхушки сосен размякли и распушились от тепла, а березы и осины светло поблескивали улыбками и взглядами, напоминая грустную историю лесной колдуньи. Засмотревшись, Лилька забыла, что торопится, а вспомнив, уже сознательно не захотела никуда бежать, и побрела поглаживая разные на ощупь стволы.

На одном из них она заметила темный мох, но это ей ничуть не помогло. Лилька помнила, что мох появляется на деревьях с северной стороны, но куда ей нужно идти по отношению к северу, она понятия не имела. А есть мох не хотелось, так что он ей не пригодился.

Время от времени Лилька поглядывала на солнце, которое двигалось по небу чересчур уж стремительно, и постепенно это стало тревожить ее. Приближающаяся ночь уже не казалась такой уж далекой, а следов близости человека ей до сих пор не встретилось. Она все время шла к темным уступам скал, что проглядывали над верхушками сосен, но те что-то совсем не приближались. Лилька уже решила, что это совсем не те скалы и готова была повернуть назад, но подумала, что в лучшем случае вернется к сосне, на которой ночевала, и ужаснулась.

Иногда она принималась кричать, но ни разу никто не отозвался. Даже эхо. "Надо выспаться, — внезапно пришло ей в голову. — Если ночью опять придется лезть на дерево, то уж точно не поспишь".

Выбрав полянку, Лилька улеглась прямо посередине, не только потому, что она была лучше прогрета, но и для того, чтобы случайный прохожий ("Это здесь-то?!") сразу ее заметил. Горше всего было смириться с тем, что ее никто до сих пор не хватился. Игорь? Если Наташа действительно решила сделать шаг в его сторону, про Лильку он и не вспомнит. Саша? Он сказал: "Я не поеду с тобой". Следовало понимать: "А за тобой — тем более".

Закрытые веки расцветились солнечными бликами острых трав, на которые Лилька только что смотрела. Она представляла себя совсем крошечной, как в известной книжке про Карика и Валю, заблудившейся среди этих гигантских стеблей. В общем-то, так и было. По крайней мере, так Лилька чувствовала. Травой была покрыта вся земля. Получалось, что выхода нет вообще.

"Это не новость, — она положила на лицо согнутую руку, чтобы закрыться от солнца. — Выхода и не может быть".

Слезы стекали к вискам и сползали на землю, которой и без того хватало влаги, ведь настоящей жары еще не было.

— Я никогда отсюда не выйду, — простонала Лилька, корчась на земле, не хотевшей помочь ей и предложить хоть одну из тропинок, которых наверняка было множество в этом лесу.

Ей даже не хотелось больше вставать, так она устала и обессилила. Если остаться здесь и не дать себе проснуться, все может кончиться довольно быстро… Главное, спать и баюкать себя мыслью, что никто ее не ищет. Ни один человек в мире. Дедушка Ярослав нашел бы ее, как она когда-то пыталась отыскать его. Но от него к ней пока не существует тропинок.

Уснуть она не успела. На секунду приоткрыла глаза, как часто делала, засыпая, и вскочила, задохнувшись:

— Стойте!

Двое людей, проходивших краем опушки (Лильке сразу подумалось: "Муж с женой"), даже не повернули головы. Она поднялась прыжком и бросилась за ними следом:

— Подождите! Вы что, не слышите?

Лилька успела сделать всего несколько шагов, когда они вдруг исчезли. Их просто не стало. Вскрикнув, она запнулась, и вся передернулась от страха. Присев, она оперлась о землю, которая перестала казаться надежной. Даже просто твердой. Лильку покачивало и подташнивало от близости безумия, которое впервые проступило так близко, что она едва не слилась с ним.

— Это дьявол меня путает! — суеверно прошептала она, на всякий случай перекрестилась и вдруг поняла, что если это действительно "нечистый балует", как говорил ее дедушка, то надо идти не в ту сторону, куда направились эти мнимые люди, а в противоположную.