Он быстро натянул еще непросохшую одежду, потому что показалось нелепым выскочить почти голым. Передернувшись от холода, Саша напряг все мышцы, пытаясь согреться и только потом почти бесшумно подошел к краю скалы.

Но голос, который он различил первым, оказался совсем незнакомым. Он звучал отрывисто и неприятно, как лай шакала.

— Ну? Так и не вспомнил? Думаешь, нам охота по всем горам лазить? Да я из тебя всю душу вытрясу! Мало, что ли? Давай, дед, шевели мозгами!

"Дед? Лилькин дедушка!" — Сашка прижался к скале, не обращая внимания на то, что острый уступ вонзился почти в позвоночник.

Не решаясь высунуться, он ловил доносившиеся до него слова и лихорадочно соображал, что делать. Старик еще не сказал им… Или, правда, не помнит? Но сюда-то он их привел. Заставили. Они били его, это ясно, вот он и не выдержал… Значит, и пещеру он рано или поздно покажет. Вспомнит. И что тогда?

— Я обещал тебе, Себастьян, — отступая, шепнул Саша, как будто голос маленький Бах мог лучше расслышать. — Если я уж взялся тебе помогать, так можешь на меня рассчитывать. Я тебя спасу. Может, нескромно так говорить… Но я, знаешь, вообще не слишком скромный… Одна девчонка так говорила. Ты ее не знаешь…

Глава 12

Осыпающиеся из-под ног песочные струйки грохотали, как настоящий камнепад. Или так ему только казалось? Всего несколько минут назад Сашку трясло от холода, теперь же волосы на шее увлажнились испариной, а губы совсем пересохли.

Он карабкался по странной скале: по ней словно провели гигантским скребком — наискосок. И теперь все камни напоминали приготовленные к бою ракеты. Особенно не рассматривая, Сашка набирался от них боевого духа и бормотал под нос:

— Ну, уж нет! Мы им покажем…

У него не было уверенности, что пробирается он в нужном направлении. Саша вообще не очень хорошо представлял, где находится. Но раз Лилькин дедушка ("Ярослав!" — вспомнилось ему наконец) оказался поблизости, значит Сашка не слишком промахнулся, ныряя сквозь время.

"Или это не сквозь время? — наспех усомнился он. — Может, время тут вообще ни при чем! А это просто был какой-то параллельный мир. Я читал. Там все старое может происходить прямо сейчас. Как там Себастьян? Никто его не тронул?"

У Саши коротко заныло сердце, как теперь происходило каждый раз, когда он вспоминал об оставленном там мальчишке. Ужасно было то, что была только одна возможность узнать, что происходит с маленьким Бахом, и для этого необходимо было вернуться туда. А как раз этого Саша не хотел.

"Была бы какая-нибудь щелочка, — тоскливо подумал он, не забывая цепко хвататься за острые камни. — Чтоб поглядывать, как он там… Почему они так не хотят, чтоб он жил, как человек? Какую-то музыкальную машину решили из него сделать! Очень здорово всю жизнь только сочинять и сочинять! А вдруг это еще и не гениально окажется? И что тогда останется?"

Он подумал о еще не рожденных там детях Баха и следом — о своем отце. Пока Саша не представлял, как скажет маме о его предательстве… И другого слова подобрать не мог.

Из памяти выпали печальные строчки, которые не раз повторяла мама: "Слава тебе, безысходная боль! Умер вчера сероглазый король…"

Застыв на одном из уступов, он попытался принять мысль, тотчас обернувшуюся твердым решением: "Точно. Вот так я ей и скажу. Его же нет… в этом мире. Значит, он все равно, что умер. Хотел быть Бахом — ничего себе! А стал… Бём тоже был хорошим композитором. Нам рассказывали о нем. Но только потому, что он повлиял на Баха, когда тот еще начинал. А без Баха, кто бы его помнил? Так отцу и надо!"

Разозлившись, Саша не смог рассчитать следующее движение, и, оступившись, столкнул ногой большой камень.