|
Не хочу далее рисовать вам эту оборотную сторону картины. Скорее всего, вы бы ужаснулись, и ужаснулись не напрасно. Природа и здесь устроила все тоньше, чем это сделали бы мы. Нам бы наверняка в голову не пришло, что такое соединение любви с ненавистью может послужить к нашей же пользе. Однако пока природа работает с таким противоречием, она заставляет нас все время будоражить нашу любовь и подновлять ее, чтобы защитить ее от таящейся за нею ненависти. Можно сказать, что прекраснейшие проявления любви существуют благодаря реакции против жала страсти к убийству, которое мы ощущаем у себя в груди.
Подведем итог: наше бессознательное так же недоступно для представления о собственной смерти, так же кровожадно по отношению к чужим, так же двойственно (амбивалентно) по отношению к любимым людям, как первобытный человек. Но как же далеко ушли мы с нашей культурной точкой зрения на смерть от первобытного состояния! А теперь давайте мы с вами еще раз посмотрим, что делает с нами война. Она смывает с нас позднейшие культурные наслоения и вновь выпускает на свет живущего в нас первобытного человека. Она снова заставляет нас быть героями, не желающими верить в собственную смерть, она указывает нам, что чужаки — наши враги, чьей смерти надо добиваться или желать, она советует нам переступать через смерть тех, кого мы любим. Таким образом, она колеблет наши культурные договоры со смертью. Однако войну упразднить невозможно. Покуда не исчезнут столь огромные различия в условиях существования разных народов и не прекратится столь сильное отталкивание между ними, до тех пор будут и войны. Но возникает вопрос: не следует ли нам уступить и поддаться им? Не следует ли нам признать, что мы с нашим культурным отношением к смерти психологически жили выше, чем нам положено, и должны поскорее повернуть обратно, смириться с истиной? Не лучше ли было бы вернуть смерти в действительности и в наших мыслях то место, которое ей принадлежит, и понемногу извлечь на свет наше бессознательное отношение к смерти, которое до сих пор мы так тщательно подавляли? Я не могу призывать вас к этому как к высшей цели, поскольку прежде всего это было бы шагом назад, регрессией. Но наверняка она способствовала бы тому, чтобы сделать для нас жизнь более сносной, а ведь нести бремя жизни — долг всех живущих. В школе мы слышали политическое изречение древних римлян, гласившее: «Si vis pacem, para bellum». Хочешь мира — готовься к войне. Мы можем изменить его сообразно нашим нынешним потребностям: «Si vis vitam, para morten». Если хочешь вынести жизнь, готовься к смерти.
Письма 3. Фрейда и А. Эйнштейна Перевод Натальи Римицан
Альберт Эйнштейн О воинствующем пацифизме
1931 год В мире хватало бы денег, работы, еды, если бы мы распределяли его богатства правильно, вместо того чтобы быть рабами косных экономических доктрин и традиций. Но прежде всего мы не должны допустить, чтобы наши мысли и устремления были отвлечены от конструктивной работы и использованы для подготовки к новой войне. Я придерживаюсь того же мнения, что и великий Бенджамин Франклин, который сказал: «Никогда не было хорошей войны или плохого мира». Я называю себя не просто пацифистом, но воинствующим пацифистом. Я хочу бороться за мир. Войны не будут уничтожены до тех пор, пока люди сами не откажутся от военной службы. За великие идеалы борется прежде всего агрессивное меньшинство. Не лучше ли умереть за то, во что веришь, например за мир, чем страдать от того, во что не веришь, например от войны? Каждая война добавляет еще одно звено в цепочку зла, препятствующую человеческому прогрессу. Всего одна горстка отказников способна сделать всеобщий протест против войны более заметным. Массы никогда не жаждут войны, пока не отравлены пропагандой. Мы должны сделать нашим детям прививку против милитаризма, воспитав их в духе пацифизма. |
