Я знаю, что в ваших работах вы частично прямо, частично косвенно ответили на все вопросы, связанные с интересующей нас насущной проблемой. Однако будет весьма полезно, если вы представите проблему пацификации мира в свете ваших новых познаний, так как из подобного представления могут возникнуть плодотворные усилия.

Искренне ваш, А. Эйнштейн

Письмо Зигмунда Фрейда Альберту Эйнштейну

[Неизбежна ли война]

Вена, сентябрь 1932 года

Уважаемый господин Эйнштейн!

Когда я узнал, что вы намерены предложить мне обменяться мнениями по теме, которая вам интересна и которую вы считаете достойной интереса других, я с готовностью согласился. Я ожидал, что вы выберете проблему, лежащую на границе познаваемого в современной науке, к которой каждый из нас, и физик, и психолог, смог бы найти особый подход, чтобы они сошлись с разных сторон на одном поле. Своим вопросом, что можно сделать, чтобы освободить людей от фатума войны, вы застигли меня врасплох. Сперва, будучи под впечатлением своей — чуть не сказал «нашей» — некомпетентности, я испугался, ибо мне казалось, что это практическая задача, которой должны заниматься государственные мужи. Но затем я понял, что вы поднимаете вопрос не как ученый-натуралист и физик, а как гуманист, откликнувшийся на призыв Лиги Наций, подобно тому, как полярный исследователь Фритьоф Нансен взял на себя труд помогать голодающим и бездомным жертвам Мировой войны. Я осознал также, что от меня ждут не практических советов, а всего лишь предположений о том, как проблема предотвращения войн выглядит с психологической точки зрения.

Но в своем письме вы уже сказали все самое главное. Вы перехватили у меня инициативу, но я охотно останусь в вашей тени и удовольствуюсь тем, что подтвержу все вами сказанное, дополнив тему в меру своих знаний или предположений.

Вы начинаете с отношений между законом и властью. Это, безусловно, верная отправная точка для нашего исследования. Могу ли я заменить слово «власть» на более резкие и жесткие слова — «сила», «насилие»? Сегодня для нас «закон» и «насилие» — противоположности. Легко показать, что одно развилось из другого, и, если мы обратимся к истокам и проследим, как это произошло в первый раз, решение проблемы придет само собой. Простите, если я буду излагать известные и признанные факты, как будто они новые, — к этому вынуждает меня причинная взаимосвязь.

Конфликты интересов среди людей главным образом разрешаются путем применения силы. Так происходит во всем животном царстве, из которого человек не должен себя исключать; у людей существуют еще конфликты мнений, которые могут доходить до высочайших уровней абстракции и, вероятно, требуют другой техники решения. Но это более позднее усложнение. Первоначально, в маленьком человеческом племени, физическая сила решала, кому что принадлежит или чья воля должна быть исполнена. Физическая сила растет, а затем вскоре заменяется использованием инструментов; побеждает тот, кто обладает лучшим оружием или искуснее умеет им пользоваться. С появлением оружия интеллектуальное превосходство начинает занимать место грубой физической силы; конечная цель сражения остается прежней: вынудить противника отказаться от своих притязаний или возражений вследствие нанесенного ему урона или паралича его сил. Надежнее всего этого достичь, окончательно устранив, то есть убив, соперника. У такого образа действий есть два преимущества: соперник не сможет снова начать враждовать, а его судьба устрашит остальных, кто мог бы последовать его примеру. Кроме того, убийство врага удовлетворяет инстинктивную склонность, о которой мы непременно поговорим ниже.