Дамы и господа, таким образом, вы видите, что опыт изучения военных невротиков мало-помалу завел дальше открытия души — он почти привел неврологов к открытию психоанализа. Слыша о ставших столь привычными в новейшей литературе по этому предмету понятиях и взглядах — об абреакции, бессознательном, психических механизмах, отделении аффекта от его представления и т. д., — мы мним себя принадлежащими кругу психоаналитиков, и все же ни одному из этих исследователей не пришел в голову вопрос, нельзя ли после всего этого опыта военных неврозов использовать психоаналитический подход и для объяснения обычных неврозов и психозов, известных нам по мирному времени. Специфичность военной травмы единодушно отрицается; повсюду говорится, что военные неврозы не содержат в себе ничего, что добавило бы что-то новое в известную до сих пор симптоматологию неврозов, и вообще Мюнхенская конференция германских невропатологов официально потребовала отмены слова и понятия «военный невроз». Но если неврозы мирного и военного времени по существу идентичны, то невропатологи не смогут избежать применения всех этих представлений об эмоциональном потрясении, устойчивости патогенных воспоминаний и их продолжающемся действии из бессознательного и так далее также при объяснении обычной истерии, невроза навязчивых состояний и психозов. Вы будете удивлены, насколько легко вам будет следовать проторенному Фрейдом пути, и пожалеете, что так упорно сопротивлялись его наставлениям.

На вопрос о диспозиции к заболеванию военным неврозом авторы давали противоречивые ответы. Большинство придерживается взглядов Гауппа, Лауденгеймера и др., согласно которым большинство военных невротиков изначально являются невропатами и психопатами, а потрясение играет лишь роль спускового крючка. Бонхёффер прямо говорит: «Психогенный запуск психопатологического состояния является критерием предрасположенности к дегенеративным заболеваниям». Такого же мнения придерживаются Фёрстер и Ендрассик. С другой стороны, Нонн считает решающим фактором в развитии военного невроза не столько конституцию человека, сколько вид вредоносного воздействия. В этом вопросе психоанализ занимает посредническую позицию, которую часто и четко уточнял Фрейд. В ней говорится об «этиологическом ряде», в котором предрасположенность и причина травмы взаимообусловлены. Легкая предрасположенность и сильное потрясение могут иметь те же последствия, что и незначительная травма с сильной диспозицией. Однако психоанализ не удовлетворяется теоретической ссылкой на такую взаимосвязь, а пытается — с успехом — разложить сложное понятие диспозиции на более простые элементы и установить конституциональные факторы, обусловливающие выбор невроза (особую склонность к заболеванию тем или иным видом невроза). Я еще вернусь к вопросу о том, где именно психоанализ ищет особую диспозицию к заболеванию травматическим неврозом.

Литературу по симптоматологии военных неврозов практически невозможно объять. Например, о симптомах истерии Гаупп делает следующие замечания: «Приступы от легких до тяжелейших, вплоть до длящегося часами выгибания дугой, иногда с эпилептической частотой и непредсказуемым течением, астазией-абазией, опорно-двигательными аномалиями вплоть до ходьбы на четвереньках, всех вариантов тика и дрожательного тремора, параличей и контрактур моноплегического, гемиплегического и параплегического типа, глухоты и глухонемоты, заикания и косноязычия, афонии и ритмичного лающего кашля, слепоты с присутствием блефароспазма и без такового, нарушений чувствительности всех видов, затем прежде всего сумеречных состояний в никогда невиданном количестве и в сочетании с физическим раздражением и симптомами раздражения и выпадения».