Если мир чешуей железной осыпается на ветру,

 Мы уйдем в саргассову бездну золотую метать икру…

 Чтоб сиять во тьме как Челюскин меж разбухших бледных планет,

 Чтобы нас целовали моллюски, оставляя жемчужный след.

 Он стоит у дверей Чека,

 И пчела у его виска.

 …Tell me again

 Your mortal name

 Go to the fields

 Where the trace leads

 There’s the only choice

 To listen to your voice

 Ходит Байрон по белу свету, там, затертый меж вечных льдов,

 На последнем краю планеты ожидает его Седов,

 Он сидит, обживает льдину, входит Байрон — он Джордж Гордон,

 Кто давно не верит в пингвинов, но видал сирен и горгон…

 Он три дня не ел, три ночи не спал,

 Но сумел переплыть Урал.

 На Канарах сидят киклопы, на Гебридах грайи кружат,

 И пылает закат Европы на колеблемых рубежах,

Море Баренцево, море Берингово, море черное, как душа,

 И выносит волна на берег его, и откатывает, шурша…

 В этом краю зарниц,

 Мертвецов, птиц,

 Истаивая, жить

 Проще, чем убежать.

 …Кумачовый плещет плакат,

 Он подхватывает автомат…

 Он несется на броневике,

 И гвоздика в его виске…

 Он хромает один во главе колонн,

 Он вчера переплыл Ахерон.

 He quickly ties the scarlet band

 Adieu adieu my native land…

 Бездна бездне мигает, скалится,

 Силится слово сказать,

 И проросли меж пальцев

 Щупальца и глаза.

 Там, на самом дне

 Тоже горят огни,

 Рыбам смущая умы

 В толще глиняной тьмы.

 Not any pain

 Will it be again

 Not any fear

 Will pass by near

 Look into my eyes

 When the world dies

 Sleep in my hands

 When the world ends

 «Есть у каждого города по городскому саду…»

 Есть у каждого города по городскому саду —

 там живут психеи и львы зеленого цвета,

 там гуляющие за чугунной литой оградой

 дышат про запас, до следующего лета.

 Оттого-то и ценится каждый хороший вечер,

 огоньки в ветвях и облако над заливом…

 Погулять бы по городскому саду, пока навстречу

 не идет некто в черном, походкой неторопливой.

 Потому что кончится все внезапно и безутешно,

 как заведено со времен изгнанья четы из рая,

 для потомков их, на пространствах пустых и снежных,

 где никто ни с кем попрощаться не успевает.

 «Совиные глаза глядят в такую тьму…»

 Совиные глаза глядят в такую тьму,

 что трудно распознать, что там и почему,

 кто прав, кто виноват. И что за огоньки

 горят на расстоянии руки.

 Вот, крылья распластав, летит ночной комок

 над путаницей трав, сцепившихся в замок

 с потерянным ключом — пристанищем сверчка,

 пульсируя, парят два огонька.

 О, безымянный страх для жителей травы!

 Случайный свет в ветвях, или глаза совы?

 Все ночи проглядев, до сухости во рту —

 кто там, черней дерев, летит сквозь темноту!

 ВАРИАЦИИ

 1.