Снова раздался визг металла, и медленно, почти грациозно высоковольтная опора наклонилась и упала. Провод лопнул и взвился в воздух со скоростью, которой хватило бы, чтобы оторвать человеку голову. Провод ударился об лед с такой силой, что у Кардинала свело живот. Раздался звук какой‑то чудовищной, космической отрыжки. Дотуда было метров двадцать. Кардинал застыл на месте, плотно сжав ноги.

– Вы точно не хотите вернуться в машину?

– Спасибо. Предпочел бы остаться здесь.

С востока налетел порыв ветра. Рукава Кардинала начали покрываться паутиной льда.

– Итак, положение таково, – проговорил Ларош. – Я не впал в панику. Ни в чем не сознался. Какой вывод можно обо мне сделать?

– Не стану притворяться, будто понимаю, о чем вы.

– И не надо. Мы с вами очень разные. Вот посмотрите на меня: я построил этот клуб и трассу, у меня больше зданий, чем у вас рубашек, моего состояния хватило бы на тридцать человек. И я в отличных отношениях с начальником полиции, а также с судом, не говоря уж о премьере. А теперь… – Он махнул рукой, словно указывая на ветхое здание, которое он даже не рассчитывает продать. – Посмотрите на себя.

Еще один провод лопнул и ударился о лед. Гирлянды голубых искр брызнули в сторону Кардинала.

Ларош поднял стекло, и «навигатор» сдвинулся с места. Кардинал смотрел, как красные фары спускаются по холму, то и дело замирая, когда Ларош давил на тормоза. Дождь падал на кожу, тяжелый, как мрамор.

Три раза, говорил Станчек. После трех коротких замыканий линия отключается. Кардинал уже промок насквозь, он дрожал с головы до ног, и ему не терпелось пуститься бежать. Но он помнил о мальчишке, который много лет назад залез в трансформатор. Высоковольтный провод восьмерками извивался на льду. Кардинал закрыл глаза, ожидая удара током.

Провода снова лопнули, со свистом разрезая воздух. Потом провод ударился о землю, рассыпая голубые искры. А потом был только шум дождя и стонущий скрежет металла.

29

Была уже почти середина дня, когда в понедельник Шуинар вызвал Кардинала к себе.

– Я снимаю вас с расследования дела Шекли – Кейтс, – заявил он без предисловий. – И вы знаете почему.

– Наверняка потому, что кто‑то велел вам это сделать.

– Поговорите с Кендаллом, если хотите. Но это вам ничего не даст.

Шеф был в еще более дурном расположении духа, чем Шуинар.

– Вы полностью проигнорировали свое задание – элементарное обеспечение безопасности во время публичного мероприятия. Вы выдвинули нелепые обвинения против известного предпринимателя. Вы нарушили столько пунктов служебных инструкций, что я не берусь даже перечислять. И после этого вы являетесь ко мне и спрашиваете, почему я отстранил вас от расследования?

– Шеф, вы видели, что у нас есть против Лароша?

– Я вижу только то, чего у нас нет. У нас нет никаких серьезных обвинений против Поля Лароша. Во‑первых, у нас нет доказательств, что он и Ив Гренель – одно лицо. А значит – нет мотива преступления. Во‑вторых, никто не видел его ни в квартире доктора Кейтс, ни на охотничьей базе «Гагара», а значит, мы не можем доказать возможность совершения преступления. И в‑третьих, нет орудия убийства, а значит – мы не можем доказать, что у него имелись средства совершения преступления.

– По этому делу больше нет подозреваемых, шеф. Анализ ДНК показал, что кровь из кабинета доктора Кейтс – та же самая, что и кровь в машине. Мы знаем, что доктора Кейтс и Шекли убил один и тот же человек. И мы знаем, что у Лароша были мотивы убить Шекли.

– Это не так. Мотивы были у Ива Гренеля.

– Нам нужен только ордер на отбор пробы крови у Лароша.