У него перед глазами появился Париж. Поплар. Поезда. Альберт-холл.

Было невозможно поверить, что эта застенчивая пианистка совершила хоть одну из вещей, описанных в письме этой женщины. Должно быть, это ложь. Но почему эта женщина вообще решила написать ему?

Его сердце не могло разбиться еще больше, но где-то в укромном уголке своей души, растерзанной войной, он плакал. Если Хейзел Виндикотт на самом деле не та, кем кажется – во что еще ему верить? Честь, Право и Справедливость уже рассыпались в прах.

Он прочел письмо еще раз.

Джеймс подумал, что милостивая Судьба заставила миссис Дэвис написать все это, чтобы облегчить боль прощания. Если отсутствие писем с его стороны еще не убило в Хейзел те теплые чувства, что она однажды испытывала к нему, то он должен убить их сам. Он больше не заслуживал любви девушки, хорошей или плохой. Он был лишь оболочкой мужчины. Оболочкой мальчика, свернувшегося клубком в маленькой кровати своей детской спальни. Ни одна девушка не захотела бы видеть его рядом с собой.

Он попытался представить, что Хейзел сейчас зайдет в его комнату, и его кожа похолодела.

Но не потому, что встреча с ней не была его самым страстным желанием.

А потому что именно этого он и хотел.

Настанет день, когда он оглянется на свою жизнь, на розовато-лиловые воспоминания о Хейзел, и будет рад, что знал ее когда-то. Что однажды он значил что-то для такой девушки, как она, и слышал от нее слова любви.

Письмо от Хейзел, пересланное штабом Пятой армии, осталось неоткрытым. Большой плотный конверт был всем, что осталось. Джеймс открыл его и достал наружу черный картонный лист, сложенный пополам. Внутри он нашел фотографию, на которой они с Хейзел, одетой в новое розовое пальто, улыбались возле гипсовой статуи Купидона.

Весь оставшийся день, когда родители стучались в дверь его комнаты, он не отвечал.

Арес

Произношение слова «Американец» – 14 мая, 1918

Три американских репортера, в поисках историй о солдатах армии США, решили посетить Экспедиционные полки генерала Першинга. Они прибыли в Шампань четырнадцатого мая 1918 года. Их звали Томас М. Джонсон, Мартин Грин и, самый известный из них, Ирвин С. Кобб.

Журналисты знали, что черные солдаты служат на войне, но считали, что они занимаются тяжелым трудом. Они слышали, что черный полк отправили на фронт, но не видели официальных отчетов.

Наконец, до них дошли слухи, что триста шестьдесят девятый пехотный полк армии США отдан под французское командование в районе Шампани, и журналисты почувствовали запах сенсации. По велению Судьбы, они приехали на следующее утро после того, как рядовые Генри Джонсон и Нидхэм Роберт отбили налет диверсионной группы из двадцати четырех немцев.

Ирвин Кобб, южанин из Кентукки, был известен тем, что выставлял черных людей ленивыми и невежественными «черномазыми», поддерживая самые дикие стереотипы. Многие черные солдаты отказались приветствовать его. Но Ирвин уже знал о героизме Генри Джонсона и Нидхэма Робертса и видел кровавое место сражения, усыпанное немецким оружием. Такая история была достойна первой полосы, и Кобб понимал это, как никто другой.

Все три репортера отправили свои статьи в Соединенные Штаты. Они называли и Джонсона, и Робертса «молодым черным Джо». Позже этот случай окрестили «Битвой Генри Джонсона», а история стала национальной сенсацией. Журналисты описали сражение в ярких деталях: как Робертс без остановки стрелял и бросал гранаты в противника, пока Джонсон защищал Робертса и отражал атаки немцев с помощью своей винтовки, приклада и острого длинного ножа. Этот нож сделал его звездой, от западного до восточного побережья.