|
Оказываясь в толпе пассажиров, я поднимал вверх свои защитные очки и расслаблялся на ветру, который обдувал кабину. Однажды, когда я приземлился, Стью разговаривал с двумя репортерами. Их интересовали мы и наш аэроплан. Они задавали вопросы и щелкали фотоаппаратом. — Большое спасибо, — сказали они, уходя. — Сегодня в десять двадцать о вас будет передача. После обеда мы все катали и катали пассажиров, однако помнили, что это наш второй день в Кахокие и пришло время подумать о том, куда лететь дальше. — Меня прельщают две возможности: остаться здесь и заработать деньги или же полететь дальше и заработать еще больше денег, — сказал Стью. — Давай переночуем здесь, а завтра поутру двинемся дальше. — Ненавижу оставлять злачное место. Но мы же всегда можем сюда вернуться, правда? Мы лежали в теплой полуденной тени крыла, пытаясь спастись от жары в прохладной дреме. С неба донесся еле различимый звук. — Аэроплан, — сказал Стью. — Вон, смотри. Он тебе не кажется знакомым? Я посмотрел. Высоко в небе кружил желтый Каб. Очевидно, пилот разглядывал что-то на земле. Затем аэроплан немножко сбавил высоту, сделал петлю и бочку. Это был тот же самый Каб, который летал в составе пятерки лучших американских пилотов на смотре в Прери-ду-Шин. — Это же Дик Уиллеттс! — воскликнул я. — Это... но как он узнал... конечно, это он! Через несколько минут Каб уже катил по траве и остановился возле нас. Какой приятный вид! Дик был высоким и спокойным человеком и к тому же очень опытным пилотом, который своим неожиданным появлением напомнил нам, как одиноко путешествовать на одном аэроплане. — Приветствую! Так я и знал, что где-то встречусь с вами на своем пути. — Но как ты нашел нас? Позвонил Бетт, что ли? Как тебе это удалось? — Сам не знаю. Просто подумал, что вы, наверное, где-то здесь, — ответил Дик, развалившись в своей кабине и неторопливо покуривая трубку. — Это первое место, куда я полетел вас искать, честное слово. — Гм. Просто фантастика. — Да. А как у вас здесь идут дела, катальщики? Дик остался с нами и после обеда тоже летал с пассажирами раз пять. У меня появилась возможность остаться на земле и послушать, что говорят люди после полета. Я убедился, что все они, оказавшись снова на земле, склонны верить в то, что пилот, с которым они летали, — это лучший пилот в мире. — Что вы чувствовали, когда он садился? — спрашивал один из них. — Я вообще не заметил того момента, когда колеса коснулись земли. Он сел так мягко, что я мог слышать, как под нами появилась посадочная полоса, но не почувствовал этого. — Знаешь, я ему очень сильно доверяю... Что ты думаешь о своем пилоте, Ида Ли? — спросил жену фермер в рабочем комбинезоне после того, как она полетала с Диком. — Все было так интересно и красиво, — ответила она. — Думаю, что он хороший пилот. Около пяти часов я заметил, что горючего у меня не хватит для того, чтобы при такой интенсивности полетов дотянуть до заката, и в то же время оказалось, что ключи от единственной бензозаправки в городе были у человека, который уехал. — Я слетаю в Кеокук, Ричард, — сказал я. — а ты продолжай радовать наших пассажиров, летай с ними. — Давай, — ответил он. Через двадцать минут я с разочарованием взирал на кеокукский аэропорт. Здесь была бетонная взлетная полоса, везде виднелись новые постройки. Садиться на такую твердую поверхность означало полностью сточить о бетон хвостовой костыль, а для того, чтобы долететь до следующего аэропорта, у меня явно не хватит горючего. |
