-  Что случилось? - спросил я Марфу, уже кончившую возиться со своей бесконечной косой.

    -  Почему-то потухло, - лаконично ответила она, показав на потолок.

    Теперь все здесь погрузилось в полумрак. Светилась только вода в бассейне. Зрелище получилось впечатляющее: нежно-голубая чаша освещала потолок и стены каким-то неземным, космическим светом. Я невольно залюбовался необыкновенным зрелищем и пропустил момент, когда с противоположного края бассейна, два легких, неземных тела, одновременно, почти без брызг пронзили воду. Отчетливо разглядел их только тогда, когда ныряльщики доплыли до середины бассейна.

    Не знаю, какой был там использован световой эффект, но нагие тела мужчины и женщины, легко и красиво извивающиеся в толще голубой воды, показались мне бронзово-золотыми.

    -  Ой, посмотри, что это?! - воскликнула Марфа, роняя собранные в пучок волосы, и бросилась к краю бассейна. - Это кто?

    Я обернулся полотенцем, подошел к ней, встал рядом и вблизи наблюдал отточенные до совершенства, грациозные движения синхронных золотых пловцов. Вот уж действительно, «красота - это страшная сила», особенно, когда она усилена подлинным искусством. Только к концу подводного танца я понял, чьи золотые тела резвятся в лазурной невесомости.

    -  Это здешние хозяева, - тихо сказал я Марфе, зачарованно наблюдавшей за подводным балетом.

    Спектакль продолжался минут десять. Не знаю, какими техническими средствами пользовались ныряльщики, но они ни разу не поднялись на поверхность вдохнуть воздух. На их нагих телах не было ничего даже отдаленно напоминающее дыхательные аппараты.

    Наконец пловцы кончили выступление и одновременно подплыли к нашему «берегу». Первой из воды выходила женщина. Она медленно, плавно, будто выплывая из синевы, поднималась по ступенькам узкой лесенки, и с ее золотого тела стекали голубые струйки воды. Наконец она оказалась на бортике бассейна, почти рядом с нами и жадно дышала, отчего высоко вздымались две весьма симпатичные… Как их там называют, во множественном числе? Кажется, молочные железы.

    -  Помоги мне вытереться, - обращаясь ко мне как к своему, на ты, попросила она.

    «Ах ты… - мстительно подумал я, добавив к личному местоимению второго лица, не совсем цензурный эпитет, - похоже, тебя потянуло-таки на грубого и грязного мужика! Ладно, я тебя сейчас вытру!»

    Я не чинясь, снял со своих бедер полотенце и приступил к осушению усталого, нервно вздрагивающего от нескромных прикосновений тела. Освещение между тем быстро менялось, темнела вода в бассейне, и делалось заметно светлее в зале. Тело хозяйки начинало приобретать естественный цвет. Я не жалел ни хозяйского полотенца, ни хозяйской кожи, так что рыжая блудница вздрагивала все сильнее и норовила прижаться ко мне грудью. Я посмотрел на ее мужа и едва не присвистнул, этого козла вытирала Марфа! Лихо! Похоже, что сибариты пристроились эксплуатировать труд гостей!

    Хозяйка, воспользовавшись невольной паузой, прижалась-таки ко мне «всеми своими членами».

    -  Э, милая, ты, что это делаешь? - спросил я, пытаясь легонько отстранить ее на безопасное расстояние.

    Она промычал что-то невразумительное, обхватила мне торс и принялась жадно целовать грудь. Ситуация стремительно перерастала в неуправляемую. Женщинам в таких случаях легче, послала нахала куда подальше - и все дела, мужчинам же приходится соблюдать видимость приличия.

    -  Ну, ты что, голубушка, разве так можно, мы ведь не одни, - проникновенно убеждал я, целенаправленно отпихивая от себя прекрасное тело.