От ярости Ззераку завизжал. Это крохотное, неприметное с виду создание проявило куда больше благородства, чем когда-либо в жизни проявлял он сам. Дренейка не дрогнула, не отступила там, где он, скорее всего, предпочел бы бежать.

Охваченный жутким стыдом, дракон пустоты рванулся на волю, чтобы обрушить на Даргонакса всю свою мощь, и на сей раз оставшиеся путы не выдержали, подались.

Исполнившись великого торжества, Ззераку почувствовал, как распадаются волшебные нити. Он наконец-то снова обрел свободу, однако принятого решения не изменил, а огромного зверя ничуть не боялся: на взгляд дракона пустоты, величина и относительная осязаемость лишь превращали соперника в более легкую добычу. Воодушевленный, он без колебаний полетел навстречу врагу.

– Гнусный ты паразит! – заревел он на Даргонакса. – Горазд, значит, обижать тех, кто слабее и меньше… как и я раньше, по слепоте?! Но Ззераку не мал! Уж Ззераку тебе быстро объяснит, что они куда достойнее, чем ты или я! Намного достойнее!

Каким бы слабым он ни казался до этого, сейчас Ззераку обернулся воплощением всесокрушающей ярости. Вокруг Даргонакса затрещали разряды молний. Испуганный, сумеречный дракон отпрянул назад. Под натиском громадного творения Синестры стены пещеры дрогнули… и дракон пустоты понял, что значит драться за кого-то другого, а не за себя самого.

Но если Даргонакс отвлекся на Ззераку, то Синестра вовсе не забыла об остальных. Разъяренная увиденным, она взревела, нос и челюсти ее удлинились, сделавшись похожими на змеиную морду, когтистая лапа вытянулась, указывая в сторону дренейки…

В щит, заслонивший Ириди от магического удара, Ронин вложил всю волю. Когда магия черной драконицы столкнулась с преградой, волшебника встряхнуло так, точно он и был главной целью. Крика Ронин сдержать не сумел, но не дрогнул, сколько бы силы ни вкладывала Синестра в атаку.

Тут жрица встрепенулась, зашевелилась, кое-как приподнялась…

Но стоило Ириди встать на ноги, Ронин заметил, что ей грозит новая опасность. Из коридора позади нее выскользнул драконид с оружием наподобие маленького арбалета в руке.

Оружие нацелилось в спину жрицы.

Ронин предостерег бы ее, однако чудовищная черная лапа, возникшая словно бы из ниоткуда, швырнула отвлекшегося волшебника о стену. Один из ящеров бросился ему на выручку, но лишь угодил в пасть огромной, черной как смоль драконицы… черной как смоль драконицы с ужасающими следами ожогов, покрывавшими полголовы.

Принявшая истинный облик, Синестра выплюнула останки злополучной рептилии и бросила плотоядный взор на Ронина.

– Слишком уж жилист… а я предпочитаю мясцо понежнее… вроде тебя…

Склонившись к Ронину, черная драконица разинула пасть… но вдруг отвела взгляд в сторону и с безумным рыком исчезла.

Крас замер.

– Что с тобой? – спросила Вериса.

– Кейлек, вы с нею ступайте вперед!

Юный дракон сдвинул брови.

– Если ты…

– Делай, что говорят!

Кейлек умолк и, секунду помедлив, согласно кивнул.

– Лучше его послушаться, – сказал он Верисе.

Следопытка перевела взгляд на Краса.

– Ты собираешься вернуться туда, откуда мы пришли… но зачем?

Вместо ответа дракон в облике мага скрипнул зубами… и растворился в воздухе.

Эльфийка стремительно развернулась к Кейлеку.

– Я знаю, чего ему это стоило! На перемещения ни у одного из вас сил пока не хватает – тем более, здесь, в Грим Батоле! Отчего он вернулся назад?

– Оттого, что так нужно… а нам с тобой нужно спешить! – отвечал Кейлек, склонившись к ней и пристально вглядя эльфийке в глаза.