Кристабель была твердо намерена не присоединяться к ним. Стиснув зубы, она постаралась забыть на время обо всех своих горестях и превратиться в такую же безупречно играющую машину, как ее партнер. Она не могла понять, как Гэвину удавалось делать это в течение долгих лет, но по крайней мере становилось ясно, каким образом развилась его способность абсолютно владеть собой.

Игра проходила в молчании. Уже давно были забыты легкая болтовня, шутки и все, что могло отвлечь от карт. Внимание каждого было сосредоточено только на игре, и все ни на минуту не забывали о главном призе, который, по последним сведениям, достигал уже сорока тысяч фунтов.

Они выиграли в тот самый момент, когда прозвучал гонг. Кристабель сразу же занялась подсчетом очков, но Гэвин с довольной улыбкой остановил ее:

– Мы набрали сотню, моя милая. Теперь мы в четверке.

После подсчета результатов за другими столами выяснилось, что паре, следующей за ними, не хватает до сотни еще тридцати очков. Значит, после начала завтрашней игры у них будет несколько часов передышки.

Для Кристабель это означало, что она сможет заняться поисками либо попытаться договориться с лордом Стокли. Времени оставалось все меньше. В лучшем случае у нее есть две ночи и всего один день.

Полковник Брэдли с партнером встали и покинули комнату, Кристабель с Гэвином остались за столом вдвоем. Она поспешно поднялась, торопясь уйти, чтобы желание подойти к нему и поцеловать мрачно сжатые губы не стало слишком сильным. Но как только Кристабель отвернулась, Берн тихо спросил:

– Ты нашла их?

Кристабель осторожно огляделась: кроме них, в комнате были только лорд Стокли с несколькими гостями. Они беседовали в дальнем углу.

– Если бы нашла, меня бы здесь уже не было. А ты?

– Нет.

Короткий ответ не удовлетворил Кристабель. Она задумчиво посмотрела на Гэвина. Может, если рассказать ему о своих поисках, он тоже станет более откровенным?

– Я обыскала гостиную и несколько спален, но в комнату лорда Стокли мне так и не удалось попасть. Она все время заперта.

– Их там нет. Я обыскал ее, пока они пили вчера после игры.

– Ты вскрыл замок? – Кристабель понизила голос до шепота.

Гэвин утвердительно кивнул.

– И в твоей комнате тоже, – сухо добавил он, – но дверь все равно не открылась.

– Я подставляю стул под ручку из за лорда Стокли.

– Значит, ты все таки не решилась флиртовать с ним, чтобы попасть в его спальню?

– Нет.

Гэвин облегченно вздохнул:

– И на том спасибо. Становится ясно, что таким образом мы письма не найдем. Лучше попытаться договориться со Стокли.

– Он не уступит их нам, – возразила Кристабель, обернувшись на барона. – А если мы об этом заговорим, он только насторожится.

– Знаю. Поэтому и молчал до сих пор. Но если ничего другого не остается…

– У меня нет ничего, что я могла бы предложить ему взамен. А у тебя есть и деньги, и связи, и, может, что нибудь, от чего он не захочет отказаться. А я ничего не смогу сделать, если вы решите… договориться.

У Кристабель перехватило горло, и она повернулась, чтобы выйти из комнаты, но Берн заговорил опять, на этот раз гораздо мягче, почти умоляюще:

– Детка, пожалуйста, мне надо знать… С тобой все в порядке?

– Насколько это возможно… для женщины, чье сердце разбито.

– У тебя усталый вид.

Такая забота только разозлила Кристабель.

– Мне плохо спится, когда моей семье угрожает опасность.

– А мне плохо спится без тебя.

Их взгляды встретились, и желание, которое Кристабель прочитала во взгляде Гэвина, заставило ее забыть об обиде и злости, разбудило ответное влечение. Целых три ночи прошло с тех пор, как они спали вместе.