— Пожалуй, ты права, — неуверенно согласился Эдди.

Он смотрел прямо перед собой, крепко стиснув зубы, чтобы не расплакаться.

После разговора у стойки прошло десять минут. Администратор предложил нам пройти в ресторан, а сам пообещал разыскать наших родителей. Его предложение устроило и меня, и Эдди: мы оба умирали с голоду!

Мы заняли столик в глубине зала. Я обвела взглядом просторный, элегантно отделанный ресторан. Хрустальные люстры ярко освещали столы, застеленные белоснежными скатертями. На балкончике под потолком зала струнный квартет играл классическую музыку.

Эдди нервно барабанил пальцами по белой скатерти, я вертела в руках тяжелое столовое серебро.

За столами вокруг нас сидели смеющиеся, веселые люди. Неподалеку трое разодетых детей пели французскую песенку своим улыбающимся родителям.

Эдди наклонился ко мне и прошептал:

— Как же мы будем расплачиваться за еду? Ты же видела, наши деньги ни на что не годятся.

— Мы попросим прислать счет в номер, — решила я. — Как только узнаем, в каком номере остановились наши родители.

Эдди кивнул и успокоенно откинулся на высокую спинку стула.

К столу подошел официант в черном смокинге и улыбнулся нам.

— Добро пожаловать в ресторан отеля «Барклай», — сказал он. — Что прикажете подать?

— Вы не могли бы принести нам меню? — попросила я.

— Меню ужина еще не готово, — объяснил официант с прежней улыбкой. — Сейчас мы подаем только чай.

— Один чай? — разочарованно протянул Эдди. — А как же еда?

Официант усмехнулся:

— А к чаю — сандвичи, булочки, круассаны и всевозможные пирожки и пирожные.

— Отлично! Мы возьмем чай, — решила я. Официант коротко поклонился и направился в сторону кухни.

— По крайней мере, мы не умрем с голоду, — пробормотала я.

Но Эдди, похоже, меня не слышал. Он не сводил глаз с двери ресторана, надеясь, что на пороге с минуты на минуту появятся мама и папа.

— Почему мы вдруг забыли нашу фамилию? — уныло спросил он.

— Не знаю. — Я пожала плечами. — Я совсем растерялась.

Каждый раз, когда я начинала думать о случившемся, у меня кружилась голова. Чтобы успокоиться, я уверяла себя, что это от голода. После еды мы непременно все вспомним.

Официант принес целое блюдо крохотных сандвичей в форме треугольничков. Среди них были сандвичи с яичным салатом и тунцом, а остальные я видела впервые.

Но нам с Эдди было все равно. Мы набросились на сандвичи, едва официант поставил блюдо на стол, и выпили по две чашки чая. Когда нам принесли следующее блюдо с булочками и круассанами, мы принялись жадно поедать и их, намазывая маслом и клубничным джемом.

— Давай попробуем описать, как выглядят мама и папа! Может, тот человек за стойкой вспомнит их и найдет, — предложил вдруг Эдди, хватая с блюда последний круассан.

— Отличная мысль, — откликнулась я и осеклась. У меня опять закружилась голова. — Эдди, — сказала я, — я не помню, как выглядят наши родители!

Мой брат выронил круассан.

— И я не помню, — пробормотал он, опустив голову. — Сью, мы сошли с ума!

Я зажмурилась.

— Т-с-с! Попытайся представить их себе, — приказала я. — Прогони прочь все мысли. Сосредоточься. Думай только о наших родителях…

— Не могу! — перебил меня Эдди.