|
Теперь же возбуждение исчезло, потому что мне приходилось размышлять, как успокоить испуганного доктора. - Только ради этого? - повторил он еще раз. - Да. И ты должен мне помочь. - Боже мой! - воскликнул он. - Что такое? Она умерла? - Нет, она не умерла. - Она здесь? - Да, она была здесь. По крайней мере неделю назад. - Мне надо с тобой поговорить. Можно? Мартенс кивнул. - Конечно. Медсестру я отослал. Так же могу поступить и с пациентами, если кто-нибудь явится. Но жить у меня ты не можешь. Я женат. Уже два года. Ты ведь понимаешь... Я все понимал. В тысячелетнем третьем рейхе нельзя было доверять даже родным. Спасителями Германии доносы давно уже были возведены в национальную добродетель. Я это испытал на себе. На меня донес брат моей жены. - Моя жена не член нацистской партии, - торопливо сообщил Мартенс, - но мы никогда не говорили с ней о том, как эти пришли к власти. И я не знаю, что она, в конце концов, думает. Заходи, - он открыл дверь в-кабинет. Мы вошли, и он тут же заперся. - Не надо, - сказал я. - Запертая дверь всегда вызывает подозрение. Он повернул ключ обратно и снова уставился на меня. - Иосиф, ради бога, что ты тут делаешь? Ты вернулся нелегально? - Да. Но ты можешь быть спокоен. Тебе не придется прятать меня. Я живу в гостинице за городом и пришел только за тем, чтобы попросить тебя известить Елену о моем приезде. Ведь я ничего не знаю, не слышал о ней целых пять лет. Может быть, она вышла замуж за другого? Если так, то... - И ради этого ты здесь? - Да. А что? - Тебя надо спрятать, - сказал он. - Ночь ты можешь провести здесь, в моем кабинете. Диван к твоим услугам. Часов в шесть я тебя разбужу, в семь приходит женщина, которая убирает квартиру. После восьми можно опять вернуться. Раньше одиннадцати посетителей у меня не бывает. - Она замужем? - спросил я. - Елена? - он покачал головой. - Я даже не знаю, развелась ли она с тобой. - Где она живет? На старой квартире? - По-моему, да. - Живет с ней кто-нибудь из родственников? Мать, сестра, брат? - Этого я, правда, не знаю. - Ты должен узнать, - сказал я. - И передать, что я здесь. - Почему ты сам не скажешь? - спросил Мартенс. - Вот телефон. - А если у нее кто-нибудь есть? Допустим, братец, который раз уже донес на меня? - Ты прав. Она, пожалуй, может растеряться, как и я. Это ее выдаст. - Я даже не знаю, Рудольф, как она теперь ко мне относится. Прошло пять лет. Мы были женаты только четыре года. Пять - больше четырех. А разлука - в десять раз длиннее совместной жизни. Он кивнул. - Да. И все-таки я тебя не понимаю. - Что поделаешь. Иногда я сам себя не понимаю. К тому же у нас разная жизнь. - Почему ты ей не написал? - Долго объяснять. Ступай к Елене, Рудольф. Поговори с ней. Постарайся узнать, что она думает. |
