Чёрная кровь пузырилась вокруг рукоятки кинжала в его груди.

Хотгар медленно повернулся, показывая на Урсулу.

– Гончая? – проревел Никсобас.

От звуков его голоса разум Урсулы наполнился бескрайней пустотой. Она стояла на краю расщелины. Чёрная и бездонная, она манила её всё ближе. Ей нужно было лишь шагнуть за край, отдаться вечному падению.

Ни звука, ни света, ни ощущений. Лишь Урсула и нескончаемая тьма.

Она отрешённо ощущала боль в сломанных рёбрах. «Я могу оставить позади это изломанное тело, этот увядающий труп».

Вот что имели в виду Забытые, когда сказали, что тьма её спасёт? Урсула сейчас могла присоединиться к Никсобасу. Отдать себя ему… стать одной из его братии. Он способен дать ей силы, которые она и вообразить не могла. Ей лишь нужно принять бездну, отринуть эту разлагающуюся плоть.

Отдать сломанные рёбра и горящие стены, хищный голод, способный сожрать её заживо…

Отдать высокую траву, лучи солнца сквозь тисовые деревья, солёный вкус морского воздуха на губах…

«Нет,  – подумала Урсула. – Я хочу жить».

Тьма перед ней поредела. Её сердце гулко стучало, и Урсула смотрела, как Никсобас медленно извлекает лезвие из своей груди. Он сокрушил его между пальцами.

– Зачем ты меня разбудила?

– Они убивали Баэла, – её голос звучал хрипло и натужно. Агония до сих пор пронзала её грудь там, где её стягивали путы.

Баэл застонал на полу, уже не охваченный тёмной магией.

Всё ещё живой.

Никсобас перевёл взгляд на Хотгара.

– Ты решил убить одного из моих лордов? – его слова окрасились льдом.

Хотгар выпрямился.

– Он потерял свои крылья. Со времени нашего последнего разговора он доказал, что неспособен защитить особняк Абельда. Дворец был разрушен, половина его людей убита. Будучи смертным, он не в состоянии выполнять свои обязанности лорда. Абракс, ваш сын, может занять особняк, пока не будет назначен другой лорд.

Ледяные глаза Никсобаса впивались в него.

– Это правда?

Баэл приподнялся на локтях, с его губ капала кровь.

– Другие лорды напали. Я оборонялся. Особняк Абельда по прежнему стоит, а я жив.

Взгляд Хотгара метнулся к Урсуле.

– Он не способен контролировать свою пленницу. Гончая отбилась от рук, как видите.

У Урсулы пересохло во рту. «Всё идёт не лучшим образом».

– Разве нет какой то возможности, чтобы Баэл вернул свои крылья? Когда я стала гончей, мне предложили испытание…

– Испытание, – сказал Никсобас, подняв палец. – В этой гадкой гончей течёт кровь воина.

Хотгар и Абракс оба гневно уставились на неё. «Чёрт. Что я только что предложила?»

Вокруг бога ночи сгустились тени.

– Кодекс воина всегда дозволяет испытание. Если Баэл желает сохранить особняк, он должен за него бороться. Победишь, и всё будет прощено.

Баэл поднялся на ноги.

– Я убью любого, кого понадобится. Я, может, и смертный, но вы знаете мою мощь.

Серебристые глаза бога прищурились.

– Будет турнир. Каждый из лордов может номинировать пять чемпионов, своих величайших воинов. Для турнира все демоны откажутся от своего бессмертия. И если ты, Баэл, желаешь вернуть свой статус, то ты должен победить в испытании.

Баэл кивнул, заговорив сквозь окровавленные зубы.

– Так тому и быть.

– Тогда решено, – сказал Никсобас. – Когда тени над Лакус Мортис станут длинными, и солнце сядет, мы проведём потасовку. Выжившие будут участвовать в гонке. И наконец, дуэль. Приз – останки особняка Абельда и позиция лорда. Если Баэл победит, я верну ему крылья.

В комнате воцарилось ледяное молчание, затем Хотгар шарахнул молоточком по камню.