Поморщившись, она поискала в памяти ангельское заклинание – Чары Старки. Она помнила, как это ощущалось бы – знакомая вспышка боли, пока чары соединяют её кости, а потом блаженное облегчение.

Вот только она ни черта не помнила.

Какого хрена? Урсула хорошо его запомнила и не раз использовала для исцеления.

Более того, закрывая глаза, она не могла вспомнить ни единого ангельского слова из того божественного языка магии. Даже заклинание света не приходило на ум.

Забытые украли не просто её огненную магию. Они выдрали из её разума все магические познания.

Ублюдки с мёртвыми пальцами.

Когда Урсула снова дотронулась до рёбер, грудь прострелило болью. Она вздрогнула. Придётся найти иной способ исцеления.

Громкий стук в дверь заставил её повернуть голову, и она едва не выпрыгнула из собственной шкуры. Встав, Урсула подняла платье с дивана и надела через голову. Если за дверью стоит Баэл, ей вовсе не нужно шокировать его своей обнажённой плотью, хотя эта мысль её забавляла.

Пока Урсула пересекала комнату, в глубине души она действительно надеялась, что это Баэл, даже если он её ненавидит. Внезапно у неё появилось сильное желание узнать, почему он так ненавидит Эмеразель.

Но вместо этого, открыв дверь, она обнаружила Серу в шерстяном кардигане, держащую накрытый крышкой поднос. Насыщенный запах мяса витал в воздухе.

У Урсулы выступили слюнки, и она схватилась за грудь.

– Умираю с голода.

Сера нахмурила свой бледный лоб.

– Ого, что случилось с твоим платьем? Оно помялось и порвалось.

– Белет напал на меня.

У Серы отвисла челюсть.

– Что случилось?

– Хотгар потребовал моего присутствия на собрании лордов. Белет напал на Баэла…

– Лорд в порядке? – Сера протолкнулась внутрь, дверь захлопнулась за ней.

– Думаю, он в норме. Его горло было повреждено. Он едва не умер, и я тоже. В итоге я пырнула Никсобаса, и я понимаю, что это нарушает парочку правил. Но в своё оправдание скажу, что ситуация была экстренной.

Поднос в руках Серы ожесточённо задрожал.

– Что ты сделала?

– Ты слышала, что я сказала про экстренную ситуацию? – игнорируя пульсирующую боль в груди, Урсула забрала у Серы поднос и отнесла к бару. Её желудок скручивало от смеси паники и голода. – В любом случае, теперь будет турнир, чтобы Баэл вернул свои крылья. Когда солнце в следующий раз поднимется на небо. Баэл должен сразиться и победить, если он хочет жить и вернуть свой особняк, – она поставила поднос на бар, осторожно следя за Серой и ожидая её реакции.

– Это катастрофа, – глаза Серы выпучились. – Если он сегодня пострадал, то у него будет мало времени на исцеление. Как же он будет сражаться?

– Он не может использовать магию, чтобы исцелиться?

Сера покачала головой.

– Нет. Он должен держать раны на спине свежими, чтобы суметь прикрепить крылья обратно, когда он их получит.

Звучало не очень оптимистично.

– Разве он не может выбрать пять чемпионов, как все остальные?

Сера покачала головой, и её глаза заблестели.

– Кого ему выбрать? Всех его людей убили.

– То есть, каждый лорд получает пять чемпионов, а у него есть только он сам? Это несправедливо, – Урсула склонила голову набок. – Но учитывая эти обстоятельства, он выглядел весьма уверенным, – она вздрогнула, когда острое копьё боли кольнуло её рёбра.

Сера присмотрелась к ней.

– Ты пострадала?

Урсула дотронулась до своих рёбер.

– Больно. Думаю, у меня трещина в ребре. Или в трёх. И эти Забытые Засранцы стёрли все исцеляющие заклинания, что я запомнила.

Сера поспешила к ней, и черты её лица исказились от беспокойства.