|
Иногда я подумываю прикончить его еще до того, как встречусь со своим Создателем. Но речь не об этом. Джинни – моя наследница. Ее брат, Винсент, скончался десять лет назад, как это ни прискорбно. Конечно, я очень ценю Джинни, потому что она работает день и ночь, добросовестна и усердна, не говоря уже об уме и сообразительности. Но если я завтра сойду в могилу, она останется одна на всем белом свете. Вы так же хорошо, как и я, знаете, что ни один уважающий себя джентльмен не захочет иметь с ней дела. – Но те люди, которые все эти годы заключали с вами сделки, несомненно… – Нет, никогда. Мужчины – странный народ. Дом и очаг – одно, бизнес – другое. Две совершенно разные сферы. Если вы вырвете женщину из одной, где, как считают все, ее настоящее место, и бросите в другую, мужчины посчитают это угрозой своему положению и поднимутся против нее. Черт возьми, возможно, я и сам бы так поступил. Он снова смолк, удивляясь, почему гость так пристально уставился на эту дурацкую клетку, принадлежавшую покойной миссис Пакстон. – У меня к вам предложение, Алек. При этих зловещих словах Алек взглянул в глаза Джеймсу Пакстону и увидел в них тревогу, надежду и что то еще… мольбу. И это ему не понравилось больше всего. Алек не знал, что собирается предложить Джеймс Пакетов, но интуиция подсказывала – вряд ли он обрадуется. Но заставить Джеймса замолчать не представлялось никакой возможности, поэтому Алек просто кивнул и стал ждать. Топор палача не замедлил опуститься. – Судоверфь Пакстона будет вашей, и все будет вашим. Все, что от вас требуется, – жениться на Джинни. Алек моментально выпрямился и застыл. – Она красивая девочка… нет, уже женщина. Правда, не очень то она знает, что это такое – быть женщиной, не обращает внимания на всякие финтифлюшки и наряды, но зато добра, жизнерадостна и умна. Барон Шерард упорно молчал. Но Джеймс настойчиво шел вперед: – Вы барон, милорд, и должны иметь наследника. Джинни может подарить вам столько детей, сколько пожелаете. – Что заставило вас предположить, будто у меня нет наследника? Джеймс испуганно вскинул глаза: – Прошу прощения, милорд, мне так показалось. – Это правда, – вздохнул Алек, – у меня нет наследника. И предполагаю, в будущем должен зачать ребенка мужского пола, чтобы передать титул. Но поверьте, сэр, я не собирался скоро жениться. Я любил первую жену, но… – Алек отрицательно покачал головой. – Нет, не желаю я обременять себя женой. Уверен, что мисс Пакстон действительно обладает всеми чертами характера, о которых вы упомянули. Но она не знает меня и, осмелюсь сказать, относится ко мне с крайней неприязнью. – Тут, сэр, вы совершенно правы. Алек обернулся и увидел Джинни, стоявшую на пороге, надменную и негодующую, словно викарий, случайно попавший на оргию. – Джинни! – воскликнул Алек, поднимаясь с кресла. Но девушка, не обращая внимания на гостя, почти закричала на отца: – Как ты посмел! Хочешь купить этого человека для меня? Он получает верфь, а я мужа? Не могу поверить, что ты способен на подобное! Мой собственный отец! Ты ведь даже не знаком с ним близко! Я хочу верфь, отец, она моя по праву, не его! Он развратный, распутный, самодовольный хлыщ! Неужели хоть один порядочный американец выглядит, как он? – Он самый красивый мужчина, когда либо виденный мной в жизни, – откровенно объявил Джеймс Пакстон, удивляясь столь несвойственному Джинни взрыву. – Не виноват же он в том, что родился англичанином! «Странно, – подумал Алек, – они стоят тут и переговариваются, словно меня вообще нет в комнате». |
