|
Они же эквивалентны. Крошки нормы падали ему на колени, сыпали на пол. Синус лежал на диване, положив морду между лап. – А как же класс тензоров определить? Ведь это элементы внешнего ряда, чудак… ну… а зачем билинейную структуру рассматривать? Юморист! Нам важно знать параметры левого тен-зора, а не кривую полиномиальной функции… а здесь что… ага… ну это ясно… ага… тут он… так. Так! Интересно! И что же? Это в пику евклидову пространству! Бог ты мой! Ха-ха, ха-ха! О, держите меня! Полярная форма фундаментальной полиномиальной функции называется скаляр-ным рассеянием! Ха-ха-ха! В огороде бузина, в Киеве дядька! Чай кончился раньше нормы. Алексей Кириллович взял оставшийся кусок, отправил в рот, стал жевать, разглядывая ли-стки: – Ну… м…. а где же хваленые фокусы со смешанными тензорами… так… ну… ммм… векторная взаимозаме… ой! Он замер, запустил пальцы левой руки в рот, достал небольшой предмет, коричневый от нормы. Протерев его о ладонь, Алексей Кириллович понял, что это пуговица. – Господи… Он отложил рассыпающиеся листки, поднес пуговицу к глазам. – Бог ты мой… пуговица! А как же… бог ты мой… это что ж… Синус! Смотри, пуговица! Кот поднял морду, лениво маяукнул. Алексей Кириллович встал, прошаркал к окну, еще раз поднес пуговицу к лицу: – Надо же… кто-то пуговицу проглотил… господи… как же он умудрился-то? Кот встал, сделал несколько шагов по дивану, вытянулся и, зевая, запустил когти в протер-тый плюш. – И что, и прям по ебальнику? – Женька кинул окурок в лужу. – Ага. И, бля, не опомнился ни хуя, а он пиздык, бля, аж, искры, бля… Сергей остановился, отнял скомканный платок от носа. – Идет? – Женька посмотрел на его распухший нос с запекшейся у ноздрей кровью. – Идет, сука… – Ну, запрокинь голову, давай постоим. – Да ну, на хуй, Жень, он ведь слиняет щас быстро. На внуковском автобусе. Они там с Пе-кой и Хохлом. И Сашка Гладилин. – А этот-то хули затесался? – Хуй его знает. Как прилипала, бля. Нашим и вашим. И не вступился даже. – Ты с ним учился вместе? – Ага. ПТУ кончал. Давно правда. На танцы вместе ходили. Сергей нагнулся, высморкался на асфальт: – Ну, бля, башка гудит. Прям в переносицу пизданул… – Вытри с руки. Сергей вытер забрызганную кровью руку, пошмыгал носом и снова приложил к нему пла-ток: – Слышь, Жень, а может за Саней зайдем? – Да не боись, справимся. – А у меня ремень со свинцом как назло дома. Так бы я б снял бы, да таких пиздюлей бы вложил. Разогнал бы к ебени матери. – Они поддатые? – Да не то чтоб очень. Слегка. Рожи красные, лыбятся, бля… – А залупнулся Пека первый? – Ага. Сыч ему шепнул, бля, тот ко мне. Ну, попиздели, Пека сам ссыт. Обозвал меня, я толкнул его. Тут Сыч и вмазал. – Ясненько. Прошли мимо автобусной остановки, обогнули очередь за помидорами, двинулись по ули-це. В фонарях зародились слабые голубые точки, замигали, стали расти. Попавшаяся навстре-чу полная женщина с авоськой сощурилась на Сергея, покачала головой. Сзади загудел грузовик, заставил перейти на тротуар. Сергей шел, втянув голову в плечи: – А Хохол ржал стоял. Ржет, как мерин, бля… – Сыч один раз ёбнул? – Ага. Один. Ну и пошел я… Хули толку – одному против троих… – Ну, Сычу мог бы ёбнуть разок. – Да Жень, они б меня в землю втолкли! – Ну, не преувеличивай… не так страшен черт. |
