Книги Классика Иван Тургенев Новь страница 214

Изменить размер шрифта - +
Эта  звезда напомнила  мне тебя, Марианна!    В это мгновенье ты спишь в соседней комнате — и    

ничего  не  подозреваешь... Я  подошел к  твоей двери,    приложил  ухо и, казалось, уловил твое чистое, спокойное    дыхание... Прощай! прощай!

прощайте, мои дети, мои    друзья !                                                         
      Ваш А.
   
      Ба, ба, ба! как же это я в предсмертном письме    ничего  не сказал о нашем великом деле? Знать, потому, что    перед смертью лгать уже не

приходится... Марианна,    прости  мне эту приписку... Ложь была во мне — а не в том,    чему ты веришь!      
      Да  вот еще что: ты,  быть может, подумаешь, Марианна:    он испугался тюрьмы, в которую его непременно    засадили  бы, и нашел это

средство ее избегнуть? Нет:    тюрьма  еще не важность; но сидеть в тюрьме за дело, в    которое  не веришь, — это уже никуда не годится. И я

кончаю    с собою — не из страха тюрьмы.    Прощай, Марианна! Прощай, моя чистая, нетронутая!“    Марианна  и  Соломин  поочередно прочли это

письмо.    Потом она положила и портрет свой, и обе бумажки к себе    в карман — и осталась неподвижной.   
       Тогда Соломин сказал ей:    
      —  Все готово, Марианна; поедем. Надо исполнить его    волю.
      Марианна  приблизилась  к  Нежданову, прикоснулась    устами к его уже похолодевшему лбу — и, обернувшись    к Соломину, сказала:    
      — Поедем.    
      Он взял ее за руку — и оба вышли из комнаты.    Когда,  несколько  часов  спустя,  полиция  нагрянула    на  фабрику, она, конечно, нашла  

Нежданова — но  уже    трупом. Татьяна опрятно убрала его, положила ему под    голову  белую  подушку, скрестила  его  руки, поставила    даже

букет цветов возле него на столик.
      Павел,    получивший   все  нужные  инструкции, принял полицейских  чиновников  с величайшим подобострастием  и таковым же    глумлением,

— так  что  те  не  знали, благодарить  ли  его    или  тоже  арестовать.  Он  рассказал  обстоятельно,  как    происходило  дело самоубийства,

накормил  их    швейцарским  сыром, напоил мадерой; но насчет настоящего    местопребывания   Василия Федотыча и приезжей барышни  отозвался

совершенным неведеньем и только ограничился    увереньем,  что  Василий,  мол,  Федотыч  никогда  долго    в отсутствии не  пребывает — потому  

дела;  что  он  не    нынче — завтра  вернется  и  тогда  тотчас, минуточки  не    теряя, даст о том знать в город.
Быстрый переход