Изменить размер шрифта - +
.“ — и т. д. и т. д. — Вот каковы приятели!    
      Остродумов переглянулся с Машуриной.    
      — Алексей Дмитриевич! — брякнул он своим тяжелым басом, — он явно желал прекратить возникавшее бесполезное   словоизвержение, — от  

Василия  Николаевича  письмо из Москвы пришло.    
      Нежданов слегка дрогнул и потупился.    
      — Что он пишет? — спросил он наконец.    
      — Да вот... нам вот с ней...— Остродумов указал бровями  на Машурину,— ехать надо.    
      —  Как? и ее зовут?    
      — Зовут и ее.    
      — За чем же дело стало?    
      — Да известно за чем... за деньгами
      Нежданов поднялся с кровати и подошел к окну.    
      — Много нужно?    
      — Пятьдесят рублей... Меньше нельзя.
      Нежданов помолчал.
      — У меня теперь их нет, — прошептал он наконец, постукивая пальцами по стеклу, — но... я могу достать. Я достану.
Письмо у тебя?    
      — Письмо-то? Оно... то есть... конечно...    
      — Да что  вы все от меня хоронитесь? — воскликнул Паклин. — Неужто я не заслужил вашего доверия?  Если бы я даже не вполне сочувствовал...

тому, что вы предпринимаете, — неужто  же  вы  полагаете, что  я  в  состоянии изменить или разболтать?    
      — Без умысла... пожалуй! — пробасил Остродумов.    
      — Ни с умыслом, ни без умысла! Вот госпожа Машурина  глядит на меня и улыбается... а я скажу...    
      — Я нисколько не улыбаюсь, — окрысилась Машурина.    
      — А я скажу, — продолжал Паклин, — что у вас, господа,  чутья нет; что вы не умеете различить, кто ваши настоящие  друзья! Человек смеется

— вы и думаете: он несерьезный ...    
      — А то небось нет? — вторично  окрысилась Машурина.    
      — Вы вот, например, — подхватил с новой силой Паклин,  на этот раз даже не возражая Машуриной, — вы нуждаетесь  в деньгах... а у Нежданова

их теперь нет... Так я могу дать.    
      Нежданов быстро отвернулся от окна.    
      — Нет... нет... это к чему же? Я достану... Я возьму часть пенсии вперед... Помнится, они остались мне должны. А вот что, Острадумов:

покажи-ка письмо.    
      Остродумов остался сперва некоторое время неподвижным,  потом осмотрелся кругом, потом встал, нагнулся всем телом и, засучив панталоны,

вытащил из-за голенища сапога   тщательно  сложенный клочок синей бумаги; вытащив  этот клочок, неизвестно зачем подул на него и

подал Нежданову.
Быстрый переход