|
Одно из прекраснейших мест проповеди было посвящено Джулианом Грэем предостережению прихожанок, к которым он обращался, против унизительного влияния лжи и обмана. Выражения, в которых он обращался к жалким женщинам, окружавшим его, выражения сочувствия и поощрения, в каких никто не говорил с ними прежде, вспомнились Мерси Мерик, как будто она слышала их только час тому назад. Она смертельно побледнела, когда они теперь опять представились ей. О! Шепнула она себе, думая о том, на что она решилась, что я сделала? Что я сделала? Она отошла от окна с неясным намерением сейчас же пойти за Голмкрофтом и вернуть его. Когда она повернулась к постели, то очутилась лицом к лицу с Игнациусом Вецелем. Он подходил к ней с белым носовым платком, тем носовым платком, который она дала Грэс – и который теперь он держал в руках. – Я нашел это в ее кармане, – сказал он, – тут написано ее имя. Она, должно быть, ваша соотечественница. Доктор с некоторым затруднением прочитал метку на платке. – Ее имя – Мерси Мерик. Его губы сказали это – не ее! Он дал ей это имя. – Мерси Мерик, английское имя, – продолжал Игнациус Вецель, пристально глядя на нее. – Не так ли? Влияние на ее мысли прошлых воспоминаний о Джулиане Грэе начали ослабевать. Один настоящий настоятельный вопрос теперь занял главное место в ее мыслях. Поправит ли она ошибку немца? Настало время – говорить и объявить свою личность или молчать и совершить обман. Орас Голмкрофт опять вошел в комнату в ту минуту, когда пристальные глаза доктора Вецеля все еще были устремлены на нее в ожидании ее ответа. – Я не преувеличил моего влияния, – сказал Голмкрофт, указывая на маленькую бумажку, которую он держал в руке. – Вот пропуск. Есть у вас перо и чернила? Я должен заполнить бланки. Мерси указала на письменные принадлежности на столе. Орас сел и обмакнул перо в чернила. – Пожалуйста, не думайте, чтобы я хотел вмешаться в ваши дела, – сказал он. – Я вынужден задать вам два простых вопроса. Как ваше имя? Внезапный трепет овладел ею. Она прислонилась к спинке постели. Вся ее будущая жизнь зависела от этого ответа. Она была неспособна произнести слово. Игнациус Вецель опять оказал ей услугу. Его ворчливый голос нарушил молчание именно в надлежащее время. Он упорно держал носовой платок перед глазами Мерси. Он упрямо повторил: – Мерси Мерик английское имя, не так ли? Орас Голмкрофт поднял глаза от стола. – Мерси Мерик? – спросил он. – Кто это Мерси Мерик? Доктор Вецель указал на труп, лежавший на постели. – Я нашел это имя на носовом платке, – сказал он. – Эта дама не проявила даже любопытства взглянуть на имя своей соотечественницы. Он сделал этот насмешливый намек на Мерси тоном полным подозрительности и одарил взглядом, который выражал явное презрение. Ее запальчивый характер тотчас заставил рассердиться на невежливость, предметом которой она была. Минутное раздражение – так часто самые безобидные причины толкают на самые серьезные человеческие поступки – заставило ее выбрать путь, по которому она должна идти. Мерси презрительно повернулась спиной к грубому старику и оставила его в той обманчивой уверенности в том, что он узнал имя покойницы. Орас вернулся к своему занятию заполнять бланки. – Извините меня, что я настаиваю на вопросе, – сказал он. – Вы знаете, какова немецкая аккуратность. Как ваше имя? Она отвечала ему беззаботно, доверчиво, почти не сознавая, что она делает. – Грэс Розбери, – назвалась она. Только что слова эти сорвались с ее губ, как она отдала бы все на свете, чтобы вернуть их. – Мисс? – спросил Орас, улыбаясь. Она могла ответить ему только наклонением головы. Он написал: «Мисс Грэс Розбери», подумал с минуту, а потом прибавил вопросительно: "Возвращающаяся к своим друзьям в Англию? ". |
