Пришлось снова все делать по новой. Опять дренаж, выдавливать эту чертовую жижу… Скверну, как сказала Аглая. Опять этот чертов спирт или самогон, в качестве дезинфицирующего средства.

Бедная Марьяна… ну, больно же ей, больно! Так больно, что глаза девушки побелели, а в горле застрял крик.

От такого шока и помереть недолго. Даже без всякого сепсиса. Хорошо, Аглая сообразила — улучив момент, дернула за рукав:

— Иван Палыч… А вы в прошлой раз окол кололи, помните? Ну, Колька-то малой с дерева упал, сломил ногу. Так он ить кричать-то перестал.

— Укол? — Артем непонимающе заморгал, отвлекаясь от больной, но тут же все понял.

Неужели же здесь… в глуши этой чертовой… есть хоть что-то…

— В шкапу лекарство-то Иван Палыч. Под замком.

— В шкафу, говоришь? Ну, Аглаюшка, неси!

Помощница никуда не пошла. Стояла, переминаясь с ноги на ногу.

— Чего стоишь-то? — раздраженно бросил Артем. — Сказал же — неси!

— Дак это… ключ-то…

— Ключ…

И что это за лекарство, которое под замком держат? Скорее всего — морфин! Ну, да, как он не сообразил-то… Ключ!

— Побудь с ней. Я сам гляну.

И где он может быть, этот чертов ключ?

Артем вышел в горницу… или в приемный покой, наверное, так лучше было б назвать. Вот, рядом со старым зеркалом, шкаф, вот — замок. Навесной и, вообще-то, с виду довольно хиленький. А что, если…

Хотя… вдруг…

Молодой человек тщательно проверил все свои карманы. Потом провел рукой по крышке шкафа — может, там? Нет, одна пыль. А где еще посмотреть можно?

В засиженном мухами зеркале в черной самодельной раме, отразилась растерянная физиономия Ивана Палыча — чужое, незнакомое совершенно, лицо с острыми скулами и неровно подстриженною бородкой. Интересно, сколько ему лет, этому юному земскому доктору? Вряд ли больше тридцати. Да что там — много меньше! Аглая сказала, месяц назад прислали.

Черт! А что это… Правый верхний угол зеркала вдруг показался Артему почище всего остального, словно кто-то наспех протер его тряпкой… Почему только угол? Почему не все зеркало? Аглая заленилась? Да причем тут… А если…

Правая рука доктора словно сама собой дернулась вверх, пальцы нащупали сверху, за рамою что-то металлическое, холодное… Ключ!

Ключ от «волшебной дверцы».

Отперев замок, Артем распахнул дверцу.

Шприцы!

Один — с ржавой иглой, такой только выкинуть. Другие, вроде как, еще ничего. Еще какая-то кастрюля, верно, типа автоклава здесь. Банка с каким-то белым порошком на самом дне… Кокаин, что ли? Хм… Кокаин… В трехлитровой банке⁈ В захудалой сельской больничке? А не жирно ли? Да и вообще, на карболку больше похоже…

Ага! Вот оно… на самой верхней полке — коробочка… Морфин! Увы, всего-то две ампулы. Что ж, что есть… Девчонку-то жалко! Все ж адская боль. Так хоть поспит малость. Эх, инструменты бы! Инструменты…

— Аглая, прокипяти шприц, — вернувшись в палату, распорядился доктор.

Сидевшая у изголовья больной девушка проворно вскочила и бросилась в приемную горницу к печке.

«Все же хорошо, что хоть Аглая есть, — с неожиданной нежностью вдруг подумал Артем. — Ну и что с того, что неграмотная? Девчонка она смышленая. Научится всему — было бы желание. Кстати, может быть, можно ее на ставку санитарки оформить? Или хотя бы на полставки… Как тут с этим? Кто денежное содержание платит — государство? И… интересно, какая зарплата у этого самого Ивана Палыча? Судя по одежке — не ахти… Или не в этом дело?»

После укола Марьяна перестала метаться, затихла во сне.