— Это «Екатерина», — сказал один из моряков.

Флор быстро повернулся к нему.

— Ты знаешь этот корабль?

— Английский, — сказал моряк. — Принадлежит какому-то рыжему… Погоди-ка, Олсуфьич, имя вспомню. Чудное… Крофилд. Точно, Крофилд.

— А, Кроуфилд! — обрадовался Флор. — Знаю его. Хороший моряк. Любит корабли и море, но больше всего, конечно, любит хорошую прибыль.

— Ну, это как мы все… — неопределенно протянул другой моряк.

Флор засмеялся, предвкушая встречу со старым знакомцем. Скоро от борта «Екатерины» отвалила шлюпка. Олсуфьич разглядел на веслах еще одного знакомца — Бражникова.

— Ну, ребята, держитесь! — воскликнул Флор. — Англичанин зачалил Тимофея.

— Какого Тимофея? Уж не Бражникова ли? — забеспокоился старый матрос, дядя Ляпун, которого бесконечно уважали на «Святой Анне», поскольку он выходил в море уже в те годы, когда остальные члены экипажа только-только учились ходить по земле, держась за мамкину юбку.

— Именно что Бражникова! — Флор махнул рукой. — Вон он, рожа красная.

— Ну, правда, держись! — сказал дядя Ляпун. — Бражников-то лучше всех из новгородских.

— Так уж и лучше! — обиделся Флор, преувеличенно хмурясь.

— О тебе, Олсуфьич, речи нет, — отмахнулся дядя Ляпун, но озабоченность сохранил. — Ты, конечно, хорош, тут и спору нет, но вот Бражников… Давно я его знаю… Ну, страшенный оторва. Эх, ребята, держись! — заключил он и отвернулся.

Шлюпка ударилась о борт «Святой Анны». Сбросили лестницу.

Первым на корабль забрался англичанин. Ловкий, как обезьяна, несмотря на тесный неудобный костюм, пыхающую трубку в зубах и довольно нескладное сложение. За ним, пыхтя, вскарабкался Тимофей. Двое остались в лодке, на веслах.

Англичанин с усмешкой огляделся по сторонам.

Флор подошел к нему, протягивая руку в знак приветствия.

Англичанин сказал:

— О, Флор Олсуфьич! Я до крайности рад тебя увидеть!

И пожал ему руку.

Остальные сгрудились за спиной своего капитана, который одновременно с тем был и «пилотом». На англичанина поглядывали и на Тимофея Бражникова. От Тимофея пахло водкой — верный признак того, что штурман «Екатерины» нацелился на серьезные размышления.

— В Ревель? — спросил Флор англичанина.

— Разумеется.

— О грузе не спрашиваю, — сказал Флор. — Не мое это дело.

— Ясно, — англичанин кивнул. — Я ведь тебя тоже не спрашиваю.

— А хоть бы и спросил, — заявил Флор с вызовом. — Да я тебе и так расскажу. Пушнина, воск, а из завезенных товаров — пряностей бочонок и красного дерева два ласта.

— У меня груз железа из Швеции и норвежская рыба, — сознался англичанин. — Не так пышно.

— Пряностям завидуешь? — прямо спросил Флор.

— Завидую! — признался англичанин. — Товар — мать прибыли.

— Интересно, кто ее отец? — пробормотал Флор.

Кроуфилд громко расхохотался.

— Боюсь, зачастую это незаконнорожденный ребенок! — выпалил он.

Флор чуть нахмурился, но тут же сообразил, что Кроуфилд вряд ли знает всю историю о его происхождении.