Внутри грудной клетки автонома щелкнул некий невидимый тумблер, и грубый мужской голос, с трудом продираясь через фоновой шум и помехи, бесстрастно сообщил:

 — Именем правосудия королевства Манланд, в соответствие с постановлением окружного суда города Коломбо…

Еще один щелчок — как будто переключили на новую пластинку — и вот уже вместо мужского голоса из динамика робота запел женский:

 — Тревор Маккавендиш, ковбой, тридцати семи лет, приговаривается к смертной казни на месте за разбой, насилие, вандализм и жестокость в обращении с крупно-рогатым скотом. Приговор обжалованию и пересмотру не подлежит.

Робот подошел к ковбою, хрипящему на земле в пыли, и еще раз выстрелил ему в голову, закончив фразу первым, мужским, голосом:

 — Приговор произведен в исполнение автоматоном #KL668-456. Тело подсудимого будет отправлено в город Коломбо для эксгумации с последующей кремацией.

Второй рукой с обычным манипулятором робот схватил убитого за щиколотку и, вздернув, взвалил себе на плечо — правое, удлиненное на пол-локтя будто специально для этих целей.

 — Сука, эта гребаная железяка прикончила Тревора! — взвизгнул паренек, стоявший рядом с Игорем.

В его руке был крохотный “кольт”, явно более подходящий дамской ладони и, возможно, недавно покинувший таковую в результате ограбления.

Стоявший рядом визгуном коренастый негр ударил его по руке и прорычал:

 — Опусти свою игрушку, маленький ковбой. Это тебе не дамочек грабить темным вечером в подворотне. Эта железяка прикончит нас всех, если сочтет, что мы ей угрожаем… Да и не пробьешь ты ее броню этой пукалкой!

 — Но их же даже в армии запретили! — не унимался любитель крохотных револьверов. — С последней войны они…

 — Это у нас запретили, дурень. В Империи. А он с Мариланда, слышал? Тут двести миль, пешком можно дойти!

 — И еще у нас с краснокожими договор, — вставил бородач, стоящий рядом.

Толпа загалдела, обсуждая случившееся, а Игорь, плюнув на все, побрел обратно в салун — после драки нужно было похилиться тем, что удастся купить на шестьдесят шиллингов, да еще на койку наскрести.

По счастью, похлебка и кусок колбасы обошлись всего в пятнадцать монет и похилили до ста процентов, еще и отключив голод на полтора часа. На вкус, правда, все это было примерно как протухшая позавчерашняя еда из супермаркета — зная возможности “Оазиса”, Игорь предположил, что проблема все же в кухне старушки Кляйн, а не в костюме.

 — Эй, милейший, — окликнул его один из троицы мужчин, сидевших за большим столиком неподалеку от того, где поедал ужин помощник шерифа. — Не хочешь присоединиться?

Игорь покосился в сторону тех, кто его позвал. Средних лет, вполне опрятно одетые, аккуратно стриженые и выбритые. Не чета большинству мужиков в этом салуне, которые к брадобреям в лучшем случае попадают один раз — уже после смерти.

Игорь вчитался:

Похоже, эти морду бить не будут. Уж точно — не сразу.

Игорь вытянул шею и увидел, что на столе перед мужчинами лежат карты и мятые купюры вперемешку с монетами.

 — Во что вы там играете, любезные господа?

 — Покер, милейший. Для нас было бы честью сыграть с новым помощником шерифа.

Игорь усмехнулся.

 — Помощник шерифа с радостью согласился бы, но по ряду причин он прибыл в город практически лишенным средств к существованию.

 — Отсутствие шиллингов еще не делает человека бедным, — хитро сощурившись, сказал Круз Родригес. — Интуиция подсказывает мне, что у вас есть в запасе что-то, что вы могли бы обменять либо поставить на кон.