Война мне всю душу изъела.

         За чей-то чужой интерес

          Стрелял я в мне близкое тело

         И грудью на брата лез.

         Я понял, что я – игрушка,

         В тылу же купцы да знать,

         И, твердо простившись с пушками,

         Решил лишь в стихах воевать.

         Я бросил мою винтовку,

         Купил себе «липу»[1 - «Липа» – подложный документ. (Прим. С.А. Есенина.)], и вот

         С такою-то подготовкой

         Я встретил 17-й год.

         Свобода взметнулась неистово.

         И в розово-смрадном огне

         Тогда над страною калифствовал

         Керенский на белом коне.

         Война «до конца», «до победы».

         И ту же сермяжную рать

         Прохвосты и дармоеды

         Сгоняли на фронт умирать.

         Но все же не взял я шпагу…

         Под грохот и рев мортир

         Другую явил я отвагу —

         Был первый в стране дезертир.

* * *

         Дорога довольно хорошая,

         Приятная хладная звень.

         Луна золотою порошею

         Осыпала даль деревень.

         «Ну, вот оно, наше Радово, —

         Промолвил возница, —

         Здесь!

         Недаром я лошади вкладывал

         За норов ее и спесь.

         Позволь, гражданин, на чаишко.

         Вам к мельнику надо?

         Так вон!..

         Я требую с вас без излишка

         За дальний такой прогон».

         . . . . . . . . . . . . . . .

         Даю сороковку.

         «Мало!»

         Даю еще двадцать.

         «Нет!»

         Такой отвратительный малый.

         А малому тридцать лет.