А потом до глубокой ночи пели песни и плясали.

   Уже засыпая, Шейла надумала рано утром лететь в Лондон. Как там Генри и Одри? Пора возвращаться...

   11

   В Веллингтон Маргарет прилетела пасмурным утром. Моросил дождь. Пахло сыростью и почему-то хризантемами. Она взяла такси и поехала к матери.

   Лавиния Холдер продала дом в пригороде Лондона и переехала в Новую Зеландию спустя два года, как Маргарет вышла замуж.

   Она и здесь образовала кружок, куда входили три писателя, художник-абстракционист, струнный квартет и две местные львицы из благотворительного общества. По вторникам Лавиния давала обеды, а по пятницам у нее пили чай в более расширенном составе.

   Гости много курили и, если приходил известный романист Браун, просили почитать очередную главу из романа, который тот писал уже второй год. При всей субтильности телосложения у этого джентльмена был неожиданно густой бас, и он явно упивался звуками собственного голоса.

   А потом гурьбой ходили к ручью. Мелкий, прозрачный, он бежал по гальке меж орхидей и ирисов. На веранду выносили магнитофон и слушали либо «Остров радости» Дебюсси, либо «Болеро» Равеля.

   А затем всех приглашали в овальную столовую, где подавали кофе, а к нему порто. Однако Лавиния любила херес, а гости предпочитали более крепкие напитки.

   Был понедельник. Маргарет радовалась, что день неприемный. Она рассчитывала отдохнуть у матери до приезда Эрвина. Он улетел в Штаты на гастроли в один день с ней. Сказал, что пробудет там дней десять. Раньше следующего понедельника она его не ждала.

   Показались ворота, машина покатила по дуге подъездной аллеи, и Маргарет наконец увидела дом, принадлежащий ей и ее матери.

   Современной постройки длинное двухэтажное здание из белого камня, притягивающего утренний свет, заканчивалось по бокам закругленными каменными стенами, которые можно было принять за флигели. Дверь красного дерева меж белоснежных колонн, а над нею – изящное веерообразное окно...

   Маргарет любила этот дом. Комнаты светлые, с высокими потолками, все сияет белизной. На стенах – картины в ярких тонах. В ванных комнатах мягкие полотенца, устланные ковриками полы, мыло с чудесным запахом.

   Маргарет расплатилась с таксистом и пошла по дорожке к дому. Ей навстречу уже шагала рослая женщина – смуглая, с крупными чертами лица. На ней был изумрудный бархатный балахон с золотым позументом по подолу, пройме и краям широких рукавов. Черные волосы были заколоты на затылке в большой пучок золотой пряжкой.

   – Маргарет! Как прошла поездка? – воскликнула она, подходя. – Что Одри?

   – С Одри все в порядке, мама! Как выяснилось, я ей не нужна.

   – Я так и думала. – Судя по тону, миссис Холдер ничуть не расстроилась этим обстоятельством. – Пойдем в дом. Повар приготовил твоих любимых куропаток и суфле под винным соусом.

   Они ели не в столовой, а в большой кухне, и аромат в ней стоял упоительный.

   – Знаешь, после твоего отъезда звонил Генри, – сообщила дочери Лавиния. – Я провела свою партию достойно. Ничего определенного ему не сказала.

   – Спасибо, мама. Думаю, пора начинать бракоразводный процесс. Эрвин тоже настаивает на этом.