|
Родители, там... — Они мертвы, — говорит Грейс. — Мертвы, мертвы, мертвы. Арджент бросает на неё суровый предупреждающий взгляд и снова возвращается к Коннору: — Наша мать умерла молодой. А отец сыграл в ящик в прошлом году. — Что очень даже неплохо, — добавляет Грейс, ухмыляясь, — потому что он собирался расплести Арджента ради пригоршни баксов. Одним плавным движением Арджент подхватывает бутыль с водой и швыряет её в Грейс стремительно, как питчер в бейсболе. Грейс уклоняется, но недостаточно быстро, и бутылка задевает её по голове, отчего девушка болезненно вскрикивает. — ОН ТОЛЬКО ЯЗЫКОМ ТРЕПАЛ! — орёт Арджент. — Я ВЫШЕЛ ИЗ ВОЗРАСТА РАСПЛЕТЕНИЯ! Грейс, держась за голову, неустрашимо возражает: — А орган-пиратам на твой возраст наплевать! — Я что тебе сказал, а? ЗАТКНИСЬ! Арджент несколько секунд молчит, пережидая, пока злость уляжется, а затем обращается к Коннору, ища в нём союзника: — Грейс как собака. Иногда надо ей демонстрировать, кто здесь хозяин. Коннор, однако, не в силах сдержать кипящей внутри ярости: — А не крутовато ли демонстрируешь? — Он смотрит на Грейс — та всё ещё держится за лоб, хотя, похоже, ей не очень больно, пострадало, в основном, её достоинство. — Да ладно тебе, она сама виновата. Расплетение — не повод для шуток, — говорит Арджент. — Кому и знать, как не тебе. Сказать по правде, дай нашему папашке волю, так он нас обоих отправил бы на расчленёнку, лишь бы избавиться от лишних ртов. Но Грейс не подлежит расплетению по закону, она слабоумная, даже орган-пираты таких не берут. Меня он тоже не мог расплести, потому что кто бы тогда заботился о Грейс? Соображаешь теперь? — Угу. — У меня пониженная функция коры головного мозга, — ворчит Грейс. — Я не слабоумная. Я низкокортикальная [5]. Не так оскорбительно. По мнению Коннора, «низкокортикальная» звучит тоже отнюдь не лестно. Он крутит кистями, пытаясь понять, насколько туго затянуты верёвки. Похоже, Арджент мастер вязать узлы — ни один не ослабевает. Каждая рука Коннора привязана отдельно, поэтому чтобы освободиться, ему придётся управиться с двойным количеством пут. Это наводит его на воспоминания о том, как он сам когда-то привязал Лева к дереву, после того, как спас его от жертвоприношения. Он лишил Лева свободы, чтобы сохранить ему жизнь. «Права пословица, — думает Коннор, — как аукнется, так и откликнется». Теперь он сам во власти человека, верящего в то, что держит Коннора на привязи ради его же блага. — Ты случайно не захватил с собой те сэндвичи, что я купил? — спрашивает Коннор. — Умираю с голоду. — Не-а. Наверно, так и валяются там, на парковке. — Раз я твой гость, не кажется ли тебе, что держать меня впроголодь не очень-то вежливо? Арджент раздумывает. |
