.. Старки.
Старки наделил этих пустышек какими-то особыми привилегиями? Это ещё что за новости?! Ладно, поскольку всеми работами здесь распоряжается Бэм, в её власти отменить любые привилегии.
— У нас все работают на равных, — рявкает она. — Так что вперёд, лентяйки, шевелите булками!
Микэйла шепчет что-то на ухо Кэйт-Линн, та посылает глазами телепатический сигнал Эммали. Последняя качает головой и оборачивается к Бэм с притворно извиняющейся улыбкой.
— У нас и правда специальное разрешение от самого Старки, — говорит она.
— Он разрешил вам бездельничать? Чёрта с два.
— Не бездельничать, а заботиться о себе. И друг о друге, — произносит Кэйт-Линн.
— Да, — вторит Микэйла. — О себе и друг о друге.
С каждым словом этих фиф в Бэм растёт желание надавать им по хорошеньким мордашкам.
— Что за хрень вы тут несёте?!
Троица снова обменивается телепатическими взглядами, и Эммали произносит:
— Вообще-то, нам не следовало бы говорить об этом с тобой...
— Да что ты. Это Старки распорядился?
— Н-не совсем... — Эммали наконец поднимается на ноги, впивается взглядом в лицо Бэм и медленно выговаривает: — Мы должны заботиться о себе, потому что Старки сделал нас... не подлежащими расплетению.
Бэм не глупа. В школе она, правда, не блистала, но не из-за глупости, а из-за дурного характера; зато в школе жизни она первая ученица. Однако этот разговор настолько вне её представлений о реальности, что она никак не возьмёт в толк, о чём речь.
Теперь встают и обе другие Прынцессы. Микэйла утешающе кладёт ручку на плечо Бэм:
— Не подлежащими расплетению в течение девяти месяцев. Теперь ты понимаешь?
Бэм сражена, как будто в неё выпалили из пушки. Она пошатывается и прислоняется к стенке.
— Врёте вы всё! ВРЁТЕ!
Но теперь, когда слово сказано, она замечает в глазах Прынцесс странный экстатический огонёк.
«Они говорят правду! Боже мой, они говорят правду!»
— Он будет великим человеком, — выдыхает Кэйт-Линн. — Он уже великий человек!
— Мы, может быть, и аистята, но его дети ими не будут! — добавляет другая — Бэм даже не осознаёт, кто это говорит. Они для неё теперь все на одно лицо. Словно три головы на едином теле ужасной и прекрасной гидры.
— Он обещает позаботиться о нас...
— Обо всех нас...
— Он клянётся, что не оставит нас...
— Ты не представляешь, как это прекрасно...
— Ты не можешь представить, каково это...
— Быть его избранницей...
— Когда на тебя падает отсвет его величия. |