Но в тот день они приняли его. Он старался сдерживать себя. Но стоило ему «купить» гостиницу на самой выгодной клетке — Бордуок, и он уже был не в состоянии совладать с собою.

— Господи, — сказала мать, — как же я могла позабыть! Неужели он тоже играет с нами? — Но она улыбалась. На ней было нарядное платье из голубой шерсти, стянутые в пучок волосы слегка растрепались — она выглядела спокойной и умиротворенной. Она тоже бросила свою фишку (утюг) на Бордуок и промахнулась, а Эзра попал. У него, разумеется, не хватило денег («заплатить за постой»), Коди попытался одолжить ему недостающую сумму, потому что терпеть не мог, когда противники сдавались без боя, и был счастлив, если кто-то брал у него взаймы крупную сумму и продолжал сражаться.

— Нет, сдаюсь. — Эзра по-стариковски беспомощно поднял руку, так что Коди пришлось продолжать партию с Дженни, а потом только с матерью. Они сражались до конца — когда фишка матери очутилась на клетке Бордуок, а «капитала» у нее осталось всего-навсего три доллара. Коди был в восторге.

Потом Дженни и Эзра насели на Коди и Перл, чтобы те показали их любимый скетч «Просроченная закладная».

— Ну пожалуйста! Какой же без этого праздник!

Перл и Коди дали себя уговорить, хотя уже порядком подзабыли текст; к тому же Коди никак не мог вспомнить заключительный танец. Этот скетч играли в семье Перл еще в те времена, когда она была девочкой. Его показывали на любительских конкурсах, ставили в драматических кружках. Перл исполняла роль Айви, попавшей в беду девицы, а Коди — злодея. Подкручивая свой нафабренный ус и зловеще ухмыляясь, он ворковал: «Айви, милая Айви, обопритесь на мою руку…» Перл с вытаращенными от ужаса глазами забивалась в угол. Дети считали, что она играет как настоящая актриса. Роль знает назубок. Окидывает партнера жеманным девичьим взглядом, говорит нараспев, по-старомодному. В финале появлялся герой и спасал ее. Стеснительные Эзра и Дженни в спектакле не участвовали, поэтому Коди приходилось исполнять также и роль героя. «Я выкуплю закладную на ферму», — обещал он девице и, обхватив ее за талию, в танце увлекал в столовую. В последнюю минуту Коди вспомнил весь танец, но Перл вместо «замужняя жизнь» сказала «занудный муж» и рухнула, задыхаясь от хохота. Дженни и Эзра трижды вызывали артистов.

В сумерки Коди снова появился на веранде и, не отрывая глаз, стал смотреть туда, где жила Эдит. Эзра тоже вышел на веранду и уселся в качалку.

— Хочешь, пойдем прогуляемся до Слуп-стрит? — предложил Коди.

— А что там такого, на Слуп-стрит?

— Ничего особенного. Просто там живет одна знакомая девчонка. Эдит Табер.

— А, Эдит…

— Ты что, знаешь ее?

— У нее есть дудочка, на которой можно брать и бемоли, и диезы…

— У Эдит Табер?

— Да, у нее есть блок-флейта.

— Ты, наверное, ее с кем-нибудь путаешь, — сказал Коди.

— Не знаю, может быть.

Коди помолчал, опираясь на перила веранды. Эзра мирно поскрипывал качалкой. Наконец Коди сказал:

— Такая с темными волосами. Учится в нашем классе.

— Они здесь недавно, — заметил Эзра.

— Ты когда видел ее?

— Да только вчера, — ответил Эзра. — Я шел из школы домой и играл на дудочке, а она догнала меня и сказала, что ей нравится, как я играю, и спросила, не хочу ли я посмотреть ее блок-флейту. И мы пошли к ней домой…

— Домой? А она знает, что ты мой брат?

— Вряд ли, — ответил Эзра. — У нее есть волнистый попугайчик.