Гас коснулась рукой волос сына.

– Если бы не срабатывало, – просто ответила она, – у нас бы не родился ты.

Они сидели на кровати Эмили, с головой укрывшись одеялом и зажав между голыми ногами фонарик. Родители Криса уехали на какой‑то благотворительный бал и попросили Голдов присмотреть за детьми. Кейт искупалась и сразу задремала, а Крис с Эмили собирались не спать до полуночи. Мэлани заглянула к ним часов в девять и велела выключить свет, но дети знали: если не шуметь, никто ничего не заподозрит.

– Ну? – поторопил Крис. – Правда или поступок?

– Правда, – ответила Эмили. – Самый страшный поступок, который я совершила… позвонила твоей маме и сказала, что это секретарша директора.

– Неправда! Ты забыла, что вылила жидкость для снятия лака на бюро моей мамы и обвинила в этом Кейт.

– Я сделала это по твоей указке, – гневно прошептала Эмили. – Ты уверял, что она ничего не узнает. – Девочка нахмурилась. – И вообще, если ты знаешь о самом страшном моем поступке, зачем спрашиваешь?

– Ладно. Задам другой вопрос. Прочти, что написала в своем дневнике, пока я чистил зубы.

– Поступок, – задыхаясь от возмущения, сказала Эмили. Зубы Криса блеснули в тусклом свете фонарика.

– Проберись незаметно в родительскую спальню и принеси их зубные щетки, чтобы я точно знал, что ты там была.

– Хорошо, – ответила Эмили, сбрасывая одеяло. Родители пошли спать полчаса назад. Они явно уже спят.

Как только она ушла, Крис уставился на крошечную книжечку с обложкой с узором «огурцы». Этой книжечке Эмили каждый вечер изливала душу. На ней был замок, но Крис сумел его открыть. Он коснулся тыльной обложки дневника и тут же отдернул руку, ладонь горела огнем. Он трусит потому, что знает: Эм не хотела, чтобы он читал ее дневник? Или просто боится того, что может там прочесть?

Крис покачал головой и открыл дневник. Его имя упоминалось всюду. Потрясенный, он поспешно швырнул дневник на письменный стол Эмили и вернулся на кровать в полной уверенности, что проступок написан у него на лбу.

– Вот, – задыхаясь, сказала Эмили и заползла на кровать. Она держала две зубные щетки. – Теперь твоя очередь. – Она подобрала под себя ноги. – Кто самая красивая девочка в параллели?

Глупее не придумаешь! Эмили ожидает, что он назовет Молли Иттлесли, единственную девочку в их параллели, которой уже нужно носить бюстгальтер. Но если он скажет, что Молли, то Эмили обидится, потому что он считается ее лучшим другом.

Он бросил взгляд на дневник. Неужели Эм и вправду считает его рыцарем?

– Поступок, – пробормотал он.

– Ладно.

И не успела Эмили подумать над своими словами, как велела Крису себя поцеловать.

Он сбросил с их голов одеяло.

– Что‑что?

– Ты слышал, – насупилась она. – Думаешь, приятно красться в спальню к родителям?

Внезапно ладони его вспотели, и их пришлось вытереть о пижаму.

– Ладно, – сказал он. Подался вперед и прижал свой рот к ее рту. Потом отпрянул, такой же пунцовый, как и сама Эмили. – Ну, – заявил он, вытирая губы тыльной стороной ладони, – было довольно вульгарно.

Эм нежно коснулась его подбородка.

– Вот именно, – прошептала она.

Закусочная Макдоналдс в Бейнбридже, штат Нью‑Гемпшир, щеголяла постоянно меняющимся штатом подростков, которые пахали над жирными грилями и баками с подсолнечным маслом, пока не вырастали и не заканчивали обучение.