— Чужеземцы так обошлись с вами, и вы помогаете им?

Он пожал плечами.

— Мои предки были в улье целителями. Принесите к нам любого пострадавшего, и мы захотим исцелить его. Это наш инстинкт, не имеющий ограничений. Пятьсот лет истории не изменят миллиона лет эволюции.

Джанготат не верил своим ушам.

— Вы помогаете своим угнетателям?

— Здесь меня никто не угнетает, — улыбнулся брат Фейт. — Многие бежали сюда от «Цестус Кибернетикс», из городов в поисках лучшего пути. Чем они отличаются от кси'тинг?

Если позиция брата Фейта была действительно такова, то в конце концов у этой планеты есть надежда. Одни только лекарственные средства кси'тинг были потенциальной спайсовой шахтой.

Здесь было на что посмотреть — столько всего, что совершенно не отражало его собственное мировосприятие. В общине было много детей, так что эта деревня вовсе не была стерильным медицинским сообществом. Вовсе нет.

— Мне нужно связаться с моими людьми, — сказал он Шиике в первый день, когда смог выйти наружу. Ну ладно, точнее сказать, шли она и брат Фейт, а он хромал между ними. Дети увивались вокруг них, смеясь над ним, зная, что он — чужеземец, конечно, но, возможно, не совсем понимая, что означает это слово.

— Я не рискну передавать сообщение, его могут перехватить, — сказала она. — Но я что-нибудь придумаю.

Хотя раны Джанготата заживали ненормально быстро, его нетерпение цвело пышным цветом. Он не был частью всего этого. Этих гор, где воздух ясен и чист, а пейзаж — буйно прекрасен.

Он не имел ко всему этому никакого отношения, хотя приемные дети Шиики Тоноте, Тарл и Митейл засыпали его вопросами о мире за пределами Цестуса:

— На каких других планетах ты был?

— На кого похож канцлер?

— Ты когда-нибудь видел гонки на болидах?

К своему удовольствию он обнаружил, что ему нравится отвечать на них.

Это был не его мир, хотя через два дня ему стало настолько лучше, что Шиика пригласила его в свой круглый, аккуратный, крытый соломой дом.

И там, в доме, который её погибший возлюбленный Йандер построил для неё, он увидел этого невероятного пилота, который спас ему жизнь в пещерах, совершенно с другой стороны. Здесь он увидел женщину в переднике, хозяйничающую в доме, полном счастливых детей. Она весело готовила груды хлеба, овощей и странных, похожих по вкусу на рыбу грибов. Джанготату понравились свежие бифштексы и отбивные — но оказалось, что это всего лишь толстые грибы.

Он спросил об этом, и маленький Митейл сказал:

— Проводники говорят нам, что…

Мягкой, предупредительной улыбки Шиики было достаточно, чтобы заставить ребенка замолчать, и Джанготат заметил, что беседу быстро и ловко перевели на другие темы, и он оказался вовлечен в обсуждение сражений и кампаний в отдаленных мирах. Его позабавило то, что детское воображение преобразовало мучительную усталость и постоянную угрозу во что-то романтичное и возбуждающее.

Он усмехнулся, а потом веселье исчезло, и он спросил себя, стал бы он так же отвечать на вопросы, живи он такой же жизнью?

И там за столом, набив рот горячим хлебом, он наблюдал за легким товариществом детей одних родителей. Почти как у его собственных братьев. Не каждая шутка, насмешка, уловка или игра солдата-клона была так или иначе связана со смертоносными искусствами.

Только 95 процентов из них.

Здесь были земледелие и сбор урожая, установка ловушек и защита от хищников. Казалось, вся община захвачена просто самим процессом жизни. Тяжелая работа казалась радостной, и он тоже мог оценить это.

И он задумался… что, если бы он был здесь?

И мысль была такой внезапной и такой ноюще сильной, что он на секунду перестал жевать, уставившись невидящими глазами на стену, а в его голове бродили неведомые раньше мысли.