Потом, вспоминая и анализируя поход, Крот пришел к выводу – странности начались уже тогда, когда за ними увязалась загадочная черная шавка, когда они медлили, не решаясь ступить на чужую и – Крот готов был в этом поклясться – враждебную территорию.

Айрон первым двинулся вперед. Ничего не случилось – лишь раздался где-то слева в чаще крик ночной птицы. Ей ответила другая, справа, – и так они время от времени и продолжали переговариваться, пока люди шли по дороге, на удивление утоптанной. «Видимо, тут нередко ходят дикие козы, они и утрамбовали путь», – сообразил Крот. В кустах неподалеку раздалось недовольное бормотанье, словно там бродил ворчливый старик и громко высказывал свое возмущение. Айрон дал знак остановиться, и некоторое время все, замерев, ждали. Бормотание постепенно удалялось, то и дело трещали кусты, видно, продиравшаяся сквозь них туша была достаточно массивной.

Подождав еще немного, люди осторожно двинулись дальше по тропинке, спотыкаясь обо что-то. Крот поддел ногой металлическую трубу, остатки истлевшей ткани – похоже, когда-то здесь было летнее кафе. Тропа неожиданно быстро вывела их к просвету между деревьями. Впереди расстилалась темная гладь воды, над ней курился белый туман. Судя по всему, это и был Шибаевский пруд, где нашел последний приют несчастный Мишанька.

Некоторое время сталкеры стояли неподвижно, потрясенные увиденным. Кроту показалось, что они попали в сказку, и если бы сейчас из воды вынырнула русалка, он бы ничуть не удивился. Во влажной почве виднелись отпечатки небольших копыт, горошины помета. «Козье болото, – подумал он, – и сами козы, наверное, неподалеку».

Айрон напрягся, ему что-то почудилось – словно бы кто-то смотрит из кустов. «Наверное, зверушка какая-нибудь», – пытался он успокоить себя. Ему, вроде, не доводилось здесь бывать до Катастрофы, но он представлял себе, как могла выглядеть тогда усадьба, – что-то по возможности отреставрировали, какие-то полуразрушенные постройки просто огородили, и они так и остались на долгие годы. По дорогам в выходные бродили толпы нарядно одетых туристов, везде стояли палатки с шаурмой и попкорном, продавались аляповатые сувениры – все эти медведи, матрешки, лапти. Посетители и в пруду купались небось, хотя на берегу сохранился еще колышек с табличкой, гласящей, что купание строго запрещено. И на лошадях здесь непременно катались, ну а зимой – пожалте в гости к Деду Морозу. А древние духи усадьбы неодобрительно смотрели на всю эту суету. Они никуда не ушли – они ждали своего часа. И вот теперь дождались. Совсем иное дело – эти пруды в неверном свете месяца, когда дубы шелестят, словно переговариваясь, а из поганых болот встают чьи-то тени. Айрон был уверен, что здешние духи – совсем не добрые. Древние духи любят кровь. Кто знает, что они потребуют за проход по своей территории с нагло потревоживших их покой чужаков?

Искру терзал страх. Когда они со Следопытом несколько раз выходили наверх, искали добычу в полуразрушенных домах, опустевших квартирах, ей не было так жутко. Конечно, в любой квартире мог поджидать сюрприз, однажды они наткнулись на гнездо арахны и еле ноги унесли, а в другой раз их до самого входа в метро гнала вичуха – описывала над ними круги, пыталась спикировать.

Однако все эти опасности были понятными – здесь же, в лесу, возле этого огромного водоема, у нее было ощущение незащищенности.