Закончив с письмами, Жаклин провела некоторое время за просмотром подшивок пожелтевших газет. Они привели бы в восторг студента-филолога обилием источников, к которым обращалась Катлин во время написания своей книги. Однако почти невозможно определить, какие из вырезок могли дать ей идеи для продолжения романа. Жаклин выругалась еще раз.

Единственной интересной вещью, которую она нашла, были несколько счетов, затерявшихся среди вырезок, — ошибка, которой Жаклин могла посочувствовать, поскольку сама нередко проводила часы в бешеных тщетных попытках найти пропавшие бумаги. В особенности один из них, за юридические услуги, заставил брови Жаклин удивленно выгнуться. Даже по нью-йоркским стандартам сумма была возмутительно высока. Очевидно, Катлин была того же мнения; под номером чека, которым она оплатила счет, она добавила едкое замечание: «Судебное преследование было бы дешевле».

Главная причина, по которой Жаклин приехала в этот день в Гондал, оказалась бесплодной. Она привезла не только сандвич с ветчиной и сыром, но и разнообразные конфеты и сладкое печенье, однако Мэриби не появилась. Жаклин съела печенье сама. Чувствуя небольшую слабость, она наполнила картонку папками, отобранными более или менее случайно, и покинула Гондал.

Город, так оживившийся в субботу вечером, в полдень воскресенья переживал похмелье. Прихожане местной церкви возвращались домой к обеду; все магазины были закрыты, даже антикварные. Жаклин взяла себе это на заметку, чтобы не оставаться без необходимых припасов, таких, как водка, в воскресенье.

Единственным заведением, которое работало, был старый добрый гриль-бар «Элит», возможно, потому, что там подавали еду, и поэтому на него, как и на гостиницу, не распространялись пуританские законы. Но Жаклин туда не хотелось идти. Билл и его собутыльники придут позже, да и посетителей в воскресный вечер будет меньше: понедельник — рабочий день.

Помимо этого, напомнила себе Жаклин, там мало что можно почерпнуть для наброска к книге. Ее не беспокоил срок сдачи рукописи; адвокаты настаивали на этом условии договора, так что они могли утверждать, что отработали свои деньги. Однако Жаклин чувствовала, что Сен-Джон не аннулирует контракт, если она опоздает на несколько дней, чего Жаклин намеревалась не допустить. В лучшем случае пройдут месяцы, прежде чем можно ожидать первых денег за книгу. Единственное, чего она желала, так это удачного замысла будущей книги. Даже три главы, общий набросок которых был сделан Катлин, не давали ей покоя. Катлин оставила Ару в положении, из которого будет очень трудно ее вызволить, как и объяснить мотивы столь глупых ее поступков.

Обдумывая перипетии сюжета, Жаклин вынуждена была резко нажать на тормоза, чтобы не сбить кота, выскочившего на дорогу перед машиной. Это был черный кот с таким же пушистым хвостом, как и у енота. Кот Джан? Да. Он пропал в щели между двумя высокими зданиями, в которой прятался книжный магазин.

Жаклин провела несколько часов, расшифровывая нацарапанные рукой Катлин заметки и внося их в компьютер, проклиная неразборчивый почерк писательницы. Хотя усилия того стоили. Некоторые из грубых, незаконченных предложений предполагали возможные варианты развития сюжета. Она была почти у финиша, когда зазвонил телефон. Жаклин проигнорировала его, и в конце концов он затих.

Закончив последнюю страницу и вернув заметки в принадлежащую им папку, она глубокомысленно стала созерцать результаты своего труда. Не так много, но пара идей Катлин давала намек на события, которые могли случиться в середине следующего романа. Изменила ли она свое намерение использовать их? И если нет, то почему не включила их в свой краткий набросок?

Потому что, говорил здравый смысл и вердикт суда, она решила свести счеты с жизнью. Катлин вложила в свою работу достаточно гордости, чтобы заставить своего будущего последователя, если таковой найдется, разгадать замысел продолжения романа.