Жаклин не спорила с этим выводом, за исключением того, что он не снимал всех вопросов. Существуют некоторые причины, объясняющие, почему человек может предчувствовать близкую смерть. Тяжелое заболевание, опасное путешествие… Невидимый убийца, уже несколько раз пытавшийся положить конец ее жизни.

Достаточно, подумала Жаклин. Назад, за работу. Ей хотелось зафиксировать свои ускользающие мысли на бумаге до того, как они исчезнут; маленькие дьяволята, сидящие в подсознании, могут сыграть грязную штуку — мысли могут испариться через пару секунд.

Съев несколько печений и выпив стакан колы для оживления творческого процесса, она вернулась к папке, в которой оставила наброски Катлин. Однако папка была пуста. Жаклин нахмурилась. Это был первый случай, когда она ошиблась папкой и клала материал не туда, и, несомненно, не последний, но сейчас Жаклин почувствовала особенное раздражение, потому что хотела начать работу, как только у нее появится настроение. Куда, черт возьми, она сунула эти гадкие листки? Они, должно быть, перемешались с остальными бумагами, когда она распаковывала их.

Естественно, они были в конце папки, находящейся сразу перед той, в которой должны были лежать. Бормоча и ругаясь на задержку, Жаклин просмотрела их и села за компьютер. Она остановилась только однажды, чтобы включить свет. Закончив работать, она устало осела в кресло, было уже темно.

Человека, далекого от литературного творчества, не впечатлили бы результаты ее труда — семь перепачканных страниц со вписанными между строк словами. Смятые листы бумаги, усеявшие пол вокруг стола, превосходили число исписанных, по крайней мере, в три раза. Жаклин чувствовала себя как после генеральной уборки. Однако по ее виду нельзя было сказать, что она полностью удовлетворена работой. Ей предстояло проделать большой путь, но подобное начало было не такое уж плохое. Жаклин сильно потянулась, пока ее мускулы не заныли, и решила побаловать себя ужином в гостинице. Печенье давно все вышло, и в желудке образовалась бездонная пустота.

Она не предполагала, что было так поздно. В ресторане задержалось только несколько обедающих. Официантка заверила ее, что хотя некоторых из блюд уже нет, но еще осталось немного бифштексов по-бургундски, и они очень хороши на вкус. Или, может быть, креветки а-ля горный лавр? Жаклин остановилась на бифштексе, заказала вино и расслабилась.

В тот момент, как официантка поставила перед ней тарелку, в зал влетела Молли.

— А, вот вы где! — воскликнула она.

— Я здесь, — согласилась Жаклин.

— О, дорогая! — Молли плюхнулась на стул и уставилась на нее.

— Я могу уйти, — предложила Жаклин. — Только разрешите мне сначала поесть, я умираю от голода.

— О, нет, я не имела в виду… Я звонила вам, но вы не отвечали…

— Я работала.

— Я так и думала и не хотела беспокоить вас, но я полагала, что вы должны знать…

— В чем дело, Молли? — терпеливо произнесла Жаклин.

— Здесь был человек. — Глаза Молли расширились так, что вокруг зрачков стали видны белки глаз. Она была похожа на испуганную овечку. — Он был ужасен! Тому пришлось попросить его уйти. Он продолжал пить! Я предложила ему меню, но он разбросал листы по полу и продолжал пить. А затем он начал говорить про вас ужасные вещи, Жаклин!

— Это, должно быть, кто-нибудь из тех, кого я знаю, — заметила Жаклин. — Он назвал себя?

— Ему не нужно было этого делать, я его знаю; он останавливался здесь прошлой весной, и, конечно, я читала его книги.