«Интересно, что здесь можно было бы купить на мои деньги? – глядя на пляшущие тени за окнами, подумал Рыбаков. – Чашку кофе, как Володя Шарапов?»

С черного беззвездного неба посыпались мелкие снежинки, заблестели, заискрились в отблесках неона. Печка быстро прогрела салон. Чтобы не уснуть, Рыбаков приспустил стекло. Снежок оказался колючим, морозный ветер полоснул по глазам, запутался в волосах. Круглый горб сине‑желтой луны выглянул из‑за крыши. Вскоре снег пошел крупными хлопьями, и далекие огни столицы скрылись за густой белой пеленой.

«Что, если здесь гуляет сам Кных? – на мгновенье представил Рыбаков. – Ни за одной из этих тачек мне не угнаться. Расстрелять его прямо здесь, сейчас?..»

Но обдумать этот вариант он не успел. Свет на втором этаже погас, из ресторана вышло несколько человек, в том числе пьяные жрицы «досуга‑люкс» по двести баксов за штуку.

– А я говорю – в бассейн! – требовательно крикнул двухметроворостый толстяк и поскользнулся под общий хохот.

– В бассейн, в бассейн! – заверещали его спутницы, подхватили своего кавалера под руки и потащили по льду.

– Ко мне на дачу, господа! – перекричал общий гвалт коротышка в очках. – Многого обещать не могу, но баньку истоплю и бочку коньяку выкачу!

– На дачу к Жорику! Ура‑а! – восторженно взревели «господа». Захлопали дверцы «Порше» и «БМВ» цвета «металлик», взревели моторы. Из наглухо закрытых салонов вырвались дикие звуки, которые иногда почему‑то называют музыкой.

«Ужо вы сегодня прокатитесь, козлы! – со злостью подумал Рыбаков. – До первого поворота».

Вероятно охранники, провожавшие гоп‑компанию ехидными улыбками, были того же мнения. Когда огоньки машин растаяли в снежной пыли, один из них остановил взгляд на «Жигулях».

Опер вышел из машины, открыл капот.

– Здесь стоять не положено, – сурово сказал охранник, остановившись в трех шагах от него.

– Если ты думаешь, что мне здесь стоять в кайф, то ошибаешься, – не поворачиваясь, ответил Рыбаков. – Подтолкни, я с удовольствием уеду.

– Если я подтолкну, то ты отсюда пешком пойдешь, – обиделся грозный страж, который, не иначе, считал себя главным на принадлежавшей кабаку территории. – Давай, проваливай!

Если бы не «Волга» и «мерс» на стоянке, Рыбаков поговорил бы с ним по‑другому.

«А ведь это неспроста, – догадался он. – Надо потянуть резину: кто‑то должен оттуда выйти незасвеченным».

– Да сейчас я уеду. Трамблер барахлит, – проворчал старлей, захлопнул капот и вернулся в салон.

Он почиркал стартером. Мотор завелся и опять «заглох». Из ресторана в сопровождении водителя вышел рослый седой человек в распахнутом пальто с каракулевым воротником.

«Карпухин! – узнал Рыбаков начальника РУОП из областного управления внутренних дел. – Вот это гусь!.. Любопытно, с кем он тут якшался и на какую тему?»

Водитель привычно распахнул перед генералом пассажирскую дверцу, обошел «Волгу» вокруг. С руоповцами Карпухина Рыбаков встречался дважды, один раз – по делу Кныха, в засаде на Коровинском шоссе. Тогда костоломы из спецназа МВД вспугнули банду, взяли четверых, оказавшихся «сявками», одного пристрелили, а сам Кных в очередной раз ушел самым непонятным образом.

Дальний свет, усиленный противотуманными фарами, полоснул по глазам. «Волга» вырулила со стоянки и медленно, не в пример иномаркам, поползла по спуску к шоссе.